Хроника смертельной осени. Юлия Терехова

полковник по привычке дергал дужки очков, в задумчивости упершись взглядом в стену. – А может, дано?

      Виктор покачал головой.

      – Нет. Хотя… если он все же остался в Париже… В любом случае, ему нужны новые документы. Вряд ли его устроит российский паспорт. Скорее всего, он постарается купить документы какой-нибудь южноамериканской страны – Аргентины или Бразилии, чтобы иметь возможность смыться по-быстрому в случае опасности.

      – Есть еще кое-что, не особо приятное…

      – Не сомневаюсь, – скривился Виктор.

      – Факс из Вашингтона, – полковник положил перед Глинским еще одну бумажку, – ознакомься.

      Виктор ознакомился и то, что он прочитал, ему весьма не понравилось. Он это озвучил.

      – Еще этого не хватало… И что нам с ним делать?

      – Не нам, – злорадно заявил полковник. – А тебе, генацвале…

      – На х… он мне сдался, этот американец, – в сердцах выпалил Глинский. – Без него забот полон рот.

      – И тебе никто не позволит ими пренебрегать, – сухо ответил Лежава. – Но с этим… как его… Нантвичем спишись и предоставь ему ту информацию, которую он просит… ну, и которую сочтешь нужным предоставить.

      – А если никакую не сочту? – буркнул Виктор, но полковник его, разумеется, услышал и рявкнул:

      – Что ты себе позволяешь? Он так же выполняет свою работу, как и ты. И занимается тем же делом. И так же ищет этого подонка.

      – И что? – насупился Виктор. – Значит, мы это дело везли, убийцу нашли, а теперь подать им его на блюдечке с каемочкой – даже не голубой, а прямо-таки золотой?..

      – Если мне память не изменяет, именно ты настоял на том, чтобы сообщить в ФБР об этой девушке, которую Рыков убил, будучи еще мальчиком. Появление американской спецслужбы – естественный результат. Теперь они не успокоятся, пока не найдут Рыкова и не поджарят его на электрическом стуле… Или что там у них…

      – В Пенсильвании – инъекция павулона и хлорида калия, – пробормотал Виктор. В институте у него было «отлично» по зарубежному законодательству. Когда в России ввели мораторий на смертную казнь, он долго с пеной у рта пытался доказать на примере Соединенных Штатов и Европы, что уровень преступности не зависит от того, применяется ли исключительная мера наказания или нет.

      Полковник пожал плечами:

      – По большому счету, без разницы. Суть в том, что они прислали своего человека не просто так.

      – Что это значит? – наконец до Виктора дошло. – США потребуют экстрадиции Рыкова в случае, если его поймаем мы… или французы?

      – Ты у нас любитель юридических тонкостей, – произнес мрачно полковник. – Что скажешь?

      – Privilegium nostrum[23], – проворчал Виктор.

      – Сначала поймай его. Пока Рыков за бугром, для нас он практически недосягаем. Единственное, что мы можем – помогать нашим коллегам. Если они Рыкова изловят, появится возможность его наказать – пускай не нам, но хоть кому-то. Мы, в конце концов, тоже можем потребовать экстрадиции.

23

У нас преимущественное право (лат)