Как угомонить Фуфлю при помощи собачьей расчёски. Валерий Горшков

всю передёрнуться.

      – С давлением дома сидят! – срывается с моих губ.

      Вита отшаркивает в сторону от такой неожиданности. Распрямляюсь и указываю ей на дверь.

      – До свидания!

      В провалах между шерстяными иглами красного существа проскальзывает серо-голубая тень. На лице старухи читается удивление.

      – Тишины хочу, – бросает она и плетётся к двери.

      Запираю замок за ней и вижу в отражении её зеркальной поверхности ощетинившегося Купороса. Когда поворачиваюсь к нему, его шерсть разглаживается, а редкие бледно-кирпичные песчинки пудры вокруг него стремительно синеют и приобретают прежний синий вид. Такой перепуганный растрёпыш мне кажется симпатичнее сопровождавшего Виталину. И, судя по всему, во время скандала со старухой это существо было на моей стороне.

      В руке всё ещё зажат телефон. Гляжу на экран и вижу две набранные единицы. Остаётся добавить двойку, чтобы вызвать спасателей.

      – Ты меня понимаешь? – спрашиваю у существа.

      Оно отрывисто кивает, роняя новую пригоршню пыльцы. Та падает на пол, а старая потихоньку становится прозрачной и исчезает.

      – Что тебе нужно?

      Купорос молчит, пялит сквозь густой мех свои безобидные глазки. Ну естественно, он же неспособен говорить – только воющие звуки издает, чуть более отчётливые, чем французский бульдожик. Вряд ли с таким речевым аппаратом он может отвечать на сложные вопросы.

      – Ты мне враг?

      Монстрик мотает верхней частью себя, обозначающей голову. Вновь летит пыльца. Весь Купорос представляет собой один большой комок меха, и совершенно непонятно, к чему он крепится и как под ним выглядит его обладатель. У него определённо есть и глаза, и нос, и, судя по всему, рот. Откуда-то же ведь должны идти эти вопли, что он производит?

      – Я сошла сума?

      Снова отрицание. Ну конечно, будет глюк признаваться, что он лишь видение.

      – Кто же ты такой? – спрашиваю я, подходя чуть ближе. – Или такая?

      Существо урчит что-то похожее на «у-у-я».

      – У-уя? – переспрашиваю.

      – У-у-я, – повторяет зверёк.

      Неуверенно протягиваю к нему руку. Он дёргается, сжимается. И сам меня боится, бедняжка. Чего хоть я его так испугалась? Совсем и не выглядит он жутким. Пытаюсь дотронуться до создания, понять, каков на ощупь его выглядящий одновременно жёстким и в то же время податливым мех. Однако погладить незваного гостя не удаётся – ладонь точно проваливается сквозь него и касается пола. При этом совершенно не чувствуется ничего вокруг руки. Будто и нет тут никакого синего Купороса.

      – Ты же фантом, У-у-я.

      Внезапно с кухни доносится склизкий клокот, словно кто-то решил рот прополоскать после чистки зубов. Только горло это какое-то неправильное, точно оно не одно, а куча маленьких вместо него.

      – Нет, – бурлят утробным эхом тысячи басистых голосов. – Фуфля.

      Слившиеся в один могучий голоса звенят, точно исходят из какого-то замкнутого пространства.

      Прячусь от испуга