Клошар. Дмитрий Беркут

сказал Саня и вытащил из внутреннего кармана наличные.

      – Поднимаю до трёх тысяч! – Шило кинул уже приготовленную стопку денег.

      – Не-не-не, не давим банком, у нас потолок – тысяча! – запротестовал Жора.

      – Ну да ладно, тысяча, – Шило ухмыльнулся.

      Это было похоже на блеф, но кто именно среди нас тут блефовал, я не мог понять.

      – Играйте, не мой день, – пробормотал Скрипач и засунул свои карты в середину колоды. Никто не имел права после игры выяснять, сколько очков было у человека до того, как он вышел из игры. Да никто и не хотел, чтобы другие знали, на каких картах он способен блефовать.

      Я положил тысячу, и это было похоже на настоящую катастрофу. Но тридцать очков же… И Саня проходится, вероятно, делая ставку на меня – всё же втайне мы могли поддерживать друг друга, главное – не вызвать никаких подозрений у остальных.

      – А ещё, – Шило прошёлся тысячей.

      – Давай, – я положил тысячу, прикидывая, на сколько меня ещё хватит.

      – С хорошими людьми отчего бы и не поиграть, – сказал Саня, закинув стопочку из пяти двухсоток.

      Проходку за проходкой, мы кидали на банк по тысяче, продолжая это делать до тех пор, пока у меня не закончились все деньги.

      – Братва, дайте вскрыться, – попытался я сделать хоть что-то в этой ситуации, – деньги закончились.

      – Нельзя. Денег нет – нехер играть. Тебе сейчас можно только зарыть, вскрываться вдвоём будем, – отреагировал Шило.

      – Как так-то? – я вопросительно смотрел то на Жору, то на Саню. – Правила есть правила, – пожал плечами Жора.

      – Зарой, Дим, хер с ним, – сказал Саня, – а я вскроюсь.

      – Тридцатник у меня, – не выдержал я и с горечью швырнул картами в колоду.

      – У тебя никто не спрашивал, сколько. Александр, вскрывайся, – грубо проговорил Шило.

      И тут Саня сделал финт ушами:

      – Не-а, тысчонку под тебя дальше.

      Шило удивлённо вскинул брови, но тысячу положил, подумал несколько мгновений и произнёс:

      – Вскрываюсь, – он кинул карты на стол картинками вверх. Десятка бубен, валет бубен и туз бубен – тридцать одно.

      Саня медлил. Шило не отрывал взгляда от купюр, которыми был завален весь центр стола. Он уже было потянулся к ним, но Скрипач его одёрнул:

      – Погодь, Шило! А ты, Саня, давай, вскрывайся, – произнёс он.

      – Але-оп, – Саня кинул на стол три карты. Три туза – крестей, червей и пик. Тридцать три очка!

      – Эй-эй-эй-эй! Вы мухлевали! – завопил Шило и ударил кулаком по столу.

      Саня, блаженно улыбаясь, двумя руками сгребал россыпи сотенных, двухсотенных, четвертных и десяток.

      – Всё было честно, я не зову к себе шулеров, – вступился за нас Скрипач.

      Внезапно зазвонил будильник, поставленный Саней в шкаф.

      – Нееет! – разъяренно закричал Шило, – вы должны дать мне отыграться! – Взгляд его затуманился, он вскочил и застыл передо мной в угрожающей позе.

      – Эй, паря,