Профессия – лгунья. Зоя Геннадьевна Янковская

неё было несколько гостей, поэтому ей приходилось по пятнадцать минут сидеть с каждым гостем. Такова была система клуба. Когда приходило несколько гостей одновременно к одной женщине, она сидела с каждым понемногу.

      Я бессмысленно рыскала глазами по залу и вдруг наткнулась на взгляд Куи. Он долго тщетно пытался дозваться меня. Держал в руке трубку телефона и тыкал в неё пальцем.

      – Что? Меня? – спрашивала я жестом.

      – Да! Да! – кивал он, – Иди сюда.

      Я подошла и истово стала повторять:

      – Я не понимаю по-японски, я не понимаю по-японски.

      Он всучил мне трубку и отошел.

      – Hello! – сказала я тихо.

      – Привет, – ответили мне по-русски.

      – О, боже, кто это? – произнесла я ошарашенно.

      Я так устала бояться. Носить в себе это напряжение, чувство ненужности, никчемности и второсортности. И эта русская речь в трубке действовала почти мистически. Как сказочный успокаивающий эликсир. Она внушала покой, дарила надежду, давала силы. Это было похоже на глоток свежего воздуха в этом чаде, в этом маленьком тесном чужом пьяном мире. Как свежий ветерок среди жары, такое нежное родное:

      – Привет, Саш! Что молчишь?

      Я совсем раскисла. Слезы лились ручьем. Говорить было трудно:

      – Я не молчу.

      – Это ваш промоутер Григорьев. Не узнала?

      – Нет, но все равно спасибо.

      – Да за что?

      – За то, что позвонили, – говорила я, шмыгая.

      – Так, вас нормально приняли? Что случилось?

      – Да всё случилось. Я никакая не певица, а хостесс. Заикнулась насчет пения, сказали о каких-то шоутаймах и всё. Тишина.

      – Хочешь работать в другом клубе, где нужно выступать на сцене?

      – Теперь уже нет. Без Ольги вообще умру со страху. Но петь хочу.

      – Хорошо, я сделаю несколько звонков. Вас никто не обижает?

      – Нет, все в порядке.

      – Ну, удачи вам, не унывайте. Первые дни всегда самые трудные. Учите язык. Потихоньку станет легче.

      – Спасибо.

      – Пока.

      VIII

      Металлическим звуком на балконе занудливо булькал голубь, обхаживая свою голубку. Лязгнула дверь грузовика. Заурчал грузоподъемник. Где-то далеко раздался женский смех. «Опять я проснулась в этом чужом мире, – подумала я с досадой, – Теперь даже не верится, что я испытывала такую эйфорию в первый день приезда в эту страну. Неужели это была я? Неужели можно было так восторгаться просто от вида вымытых тротуаров, автоматически открывающихся дверей и включающихся кранов?!».

      В голове, как зажеванная плёнка, всё ещё звучали японские песни в караоке. Невыносимо трещала голова. Челюсть стучала. Всё тело противно мелко содрогалось, как от жуткого похмелья. Но накануне мы спиртного не пили. Я подползла к зеркалу на четвереньках. Под глазами были синие круги, губы были бескровные.

      Поднялась Ольга:

      – Ты чего?

      – У меня мондраж.

      – Надо