Миллион оттенков желтого. Елена Логунова

всеми оттенками желтого. Да не того нездорового циррозно-гепатитного цвета, которым исторически красят стены домов в старых питерских дворах-колодцах, нервируя граждан со слабой психикой. Я как-то специально посмотрела, как этот колер называется в дизайнерской «Библии цвета»: цвет желтого хрена, вот как! Очень выразительно, по-моему.

      Осень, спасибо ей, использовала исключительно приятные глазу тона палитры: светло-лимонный, ванильный, абрикосовый, шафрановый, медовый, янтарный…

      А нужный нам дом – тот, который самый маленький в Санкт-Петербурге, – был свежевыкрашен в канареечный.

      – У-ти бозе мой. – При виде крошечного, всего в два этажа, желтого домика, зажатого между двумя темными массивными зданиями, Петр неподдельно умилился: – Кто, кто в теремочке живет?

      – Когда-то жил привратник во-он того дворца, – я указала на серую мраморную громадину неподалеку. – В те времена домика не существовало, имелась только комната в два окна в переходе на втором этаже, а снизу была сквозная арка для проезда во двор. Лет сто назад подворотню заложили – получился домик со служебным помещением на первом этаже и жилым на втором.

      – Там кто-то есть, – Петр кивнул на окно, в котором предательски заволновалась занавеска. – А как туда войти? Не с фасада же, верно?

      Я кивнула: дверь, прорезанная в стене на месте арки, была закрыла на массивный навесной замок.

      – Посмотрим двор? – Мой воодушевленный спутник, не дожидаясь ответа, ринулся в ближайшую подворотню.

      Я усмехнулась и не тронулась с места. Знала уже, что этим путем не удастся попасть в тот закоулок, откуда в квартирку на втором этаже ведет совершенно не парадная обветшалая лестница.

      У старых питерских дворов непростая история с географией. Двигаясь из точки А, совсем не обязательно попадаешь в точку Б. Гораздо больше шансов угодить на одну из последних букв алфавита.

      Как-то мы с мужем свернули с проспекта в один такой лабиринт, преследуя самую культурную цель: рассмотреть картины-фрески на стенах сквозного прохода. За первой подворотней обнаружилась вторая, третья, потом двор-колодец, двор-треугольник, двор-кишка, двор-не-пойми-что, опять подворотня, двор-тупик, со всех сторон желтые стены – и ни души! Для полноты картины – пустой автомобиль с включенными фарами и тихо, вкрадчиво шуршащими дворниками. И серый безнадежный дождик с неба – кап-кап. И мы такие – глаза кружочками, волосы под шапочками дыбом.

      Сначала мы резво бегали по этому желтушному лабиринту размером с квартал. Потом встревожились, стали подкрадываться к углам, выглядывать из-за них настороженно: не идет ли навстречу студент Р. с топором? Он был бы там очень органичен. Органичнее, чем мы.

      Плутали минут сорок! Мысленно успели снять ретродетектив с погоней и специфическую документалку «Архитектурные контрасты как триггер осеннего обострения».

      В итоге уяснили: во внутренний мир петербургских внушительных зданий с роскошными фасадами нужно заныривать с осторожностью…

      – Там прохода