Планы ветряной мельницы. Анна Яковлевна Яковлева

обращено было к ней самой. Хороша же она… Рот открыла, как инженю смутилась, и в голове откуда-то взялась пошленькая мыслишка: попросит телефон или нет?

      Возьми себя в руки, идиотка, сказала себе Анжелика.

      Незнакомец отстегнул крепления на Ликиных лыжах, снял перчатку и протянул ей широкую ладонь.

      – Давайте руку.

      К этому моменту Лика успела мобилизовать волю.

      Проигнорировав протянутую руку, (на которой, кстати, не было, кольца), она поднялась, поправила очки на носу и подобрала разлетевшиеся в разные стороны палки. Незнакомец поднял уцелевшую лыжу и обломки сломанной.

      – Можете оставить это себе. – Лика воткнула палки в снег, вскинула голову и, проваливаясь по колено в снег, направилась в сторону дома.

      – Э, нет, так не пойдет, – услышала она.

      И тип возник у нее на пути.

      – Меня зовут Родион Ахромеев. А вас?

      И тут он так улыбнулся, что Лика сомлела.

      В этой улыбке было все: поощрение, великодушие, нежность… Так мог улыбаться только по-настоящему сильный мужчина, защитник.

      Эх…

      Если бы Ахромеев тогда не улыбнулся, все было бы иначе, – часто думала Лика.

      Но он улыбнулся, и Ликина оборона затрещала по всем флангам. Оставалось только выбросить белый флаг. А там, как известно, и до подброшенных в воздух чепчиков рукой подать…

      Чуть позже, не прилагая никаких усилий, Ахромеев то же самое проделал с родителями, с их соседкой Гаврииловной, подозрительной и недоверчивой, как вертухай на зоне… С пятилетней племяшкой Ксюшей, сестрой Нинкой и ее мужем Иваном, угрюмым инженером-строителем… Только с подругой Лизаветой этот номер не прошел…

      Но все, включая Лизавету, были единодушны: Родион Ахромеев – жених.

      Он мог нести всякую чушь, заливать про космические корабли, которые бороздят просторы Большого Театра, а все вокруг были счастливы и ловили каждое его слово.

      Полгода Родион Ахромеев наносил визиты, с кажущейся мягкостью подводя ее и все семейство к мысли о свадьбе.

      Испуганная напором Лика попыталась спрятаться за аспирантурой, но это ее не спасло.

      Они поженились. И ни разу за три года брака об этом не пожалела. Наверное, поэтому Анжелика и не могла простить мужа до сих пор – за счастье, которым он ее сначала щедро одарил, а потом циничным образом отнял.

      …– Ау, Ликуха, ты где?

      Ахромеев покачал ладонью перед ликиным остановившимся взглядом.

      – Ты меня слышишь? Завтра на лыжах пойдем.

      – Посмотрим, – сморгнув, вяло отозвалась она.

      – Я только схожу в домоуправление с утра, и обязательно покатаемся, – гнул свою линию Ахромеев, будто не слышал Лику. – Ты мою постель не убирала из кабинета? – между делом поинтересовался он.

      Лика закусила губу. Расхозяйничался.

      – Нет, не убирала.

      Она не станет скатываться до коммунальной склоки. Она наступит себе на горло, подождет, когда вся эта история с пропавшим пакетом разъяснится, а потом выставит его за порог.

      Да, так она