Великая Отечественная война – вчера и сегодня. В. В. Василик

предлагать… А то пишут, пишут… конгресс, немцы какие-то… Голова пухнет. Взять все – да и поделить.

      – Так я и думал, – воскликнул Филипп Филиппович, шлепнув ладонью по скатерти, – именно так и полагал.

      – Вы и способ знаете? – спросил заинтересованный Борменталь.

      – Да какой тут способ, – становясь словоохотливее после водки, объяснил Шариков, – дело не хитрое. А то что ж: один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет.

      – Ну что ж, хорошо, я не против дележа. Доктор, скольким вы вчера отказали?

      – Тридцати девяти человекам, – тотчас ответил Борменталь.

      – Гм… Триста девяносто рублей. Ну, грех на трех мужчин. Дам – 3ину и Дарью Петровну – считать не станем. С вас, Шариков, сто тридцать рублей, потрудитесь внести.

      – Хорошенькое дело, – ответил Шариков испугавшись, – это за что такое?

      – 3а кран и за кота, – рявкнул вдруг Филипп Филиппович, выходя из состояния иронического спокойствия.

      – Филипп Филиппович, – тревожно воскликнул Борменталь.

      – Погодите. За безобразие, которое вы учинили и благодаря которому сорван прием. Это нестерпимо. Человек, как первобытный, прыгает по всей квартире, рвет краны… Кто убил кошку у мадам Полласухер?! Кто…

      – Вы, Шариков, третьего дня укусили даму на лестнице, – подлетел Борменталь.

      – Вы стоите на самой низшей ступени развития, – перекричал Филипп Филиппович, – вы еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные, а вы в присутствии двух людей с университетским образованием позволяете себе с развязностью совершенно невыносимой подавать советы космического масштаба и комической же глупости о том, как надо все поделить, и вы в то же время, наглотались зубного порошку!..

      – Третьего дня, – подтвердил Борменталь.

      – Ну, вот-с, – гремел Филипп Филиппович, – зарубите себе на носу, – кстати, почему вы стерли с него цинковую мазь? – что вам нужно молчать и слушать, что вам говорят. Учиться и стать хоть сколько-нибудь приемлемым членом социалистического общества. Кстати, какой негодяй снабдил вас этой книжкой?

      – Все у вас негодяи, – испуганно ответил Шариков, оглушенный нападением с двух сторон.

      – Я догадываюсь, – злобно краснея, воскликнул Филипп Филиппович.

      – Ну, что же. Ну, Швондер и дал. Он не негодяй. Чтоб я развивался.

      – Я вижу, как вы развились после Каутского, – визгливо и пожелтев, крикнул Филипп Филиппович. Тут он яростно нажал кнопку в стене. – Сегодняшний случай это показывает как нельзя лучше! 3ина!

      3ина прибежала бледная.

      – 3ина! Там в приемной… Она в приемной?

      – В приемной, – покорно ответил Шариков, – зеленая, как купорос.

      – 3еленая книжка…

      – Ну, сейчас палить! – отчаянно воскликнул Шариков. – Она казенная, из библиотеки!!

      – Переписка – называется… как его?.. Энгельса с этим