Jazz-поэзия. Избранные произведения разных лет (1987–2019). Саша Немировский

заставит надеть темные очки.

      Караван

      пеликанов, вздымающих крылья,

      протянется пунктиром,

      подчеркивая заходящее солнце.

      А один пеликан —

      задира,

      вдруг сорвётся

      вниз, задевая за клочки

      пены, нырнет за рыбой.

      Птицы уйдут за рифы.

      Пучки

      света, бьющие через щели скал,

      будут смешить твои волосы

      либо,

      пронизывая сарафан,

      просто

      сбивать меня с дыхания,

      перемещая в раннее

      утро из другого мира.

      Где живёт круглолицый очкарик —

      улыбка, косички до плеч,

      коленки в царапинах, загорелые ноги.

      Где квартирой —

      пляж. За окном расторопная речь

      моря. В языках волн шарики

      гальки.

      И вся жизнь на пороге.

      При переносе с кальки

      на полотно,

      копии всё равно

      искажаются. Величина времени —

      это количество отличий,

      которое найдётся

      на всём, что уже дано:

      Прерывистый гудок маяка,

      птичий

      крик над заливом в обрамлении

      гор, одетых в низкие облака,

      заслоняющая от солнца,

      приподнятая твоя рука.

(18.03.15)

      Джаз в Одессе

      Я считаю ступени, ведущие к Дюку.

      Раз, два, три.

      Я делаю вид, что набил себе руку,

      чтобы лихо вести удачную жизнь.

      Четыре, пять.

      Черноморский бриз

      завернул мои брюки,

      дышит в спину —

      не поверни.

      Если придется сбежать вниз,

      то тогда половину

      камней ноги сами смогут узнать.

      На эти я капал мороженым

      За девятнадцать копеек

      в первом классе.

      Семь, восемь, девять.

      А на этих поссорился с другом из-за корма для его канареек.

      Что поделать. Мы помирились гораздо позже

      в очереди к кинокассе.

      Четырнадцать, пятнадцать.

      Вот тут я споткнулся, чтобы схватиться за твою руку,

      и пальцы,

      вздрогнув, переплелись. С тех пор запахом твоей кожи

      или звуком

      голоса загорается память.

      Шестнадцать, семнадцать, двадцать.

      Я не знаю, как я прожил

      через пустоту, когда ты уехала в эмиграцию.

      Возможно,

      я поехал за тобой – догнать и оставить.

      Я в туристской толпе на пятидесятой ступени.

      До верха ещё далеко.

      Я грызу семечки из газетного кулёчка

      И тени

      каштанов соответствуют точно

      моему росту.

      Легко

      и быстро мимо поднимаются не наши дети.

      Шестьдесят, семьдесят, девяносто.

      К залитой солнцем последней площадке,

      откуда можно заметить

      песчаные

      дюны вдоль фривейной дороги.

      Одноэтажный домик.

      Сто десятая, сто девяносто вторая.

      Всё. Мостовая —

      черта.

      Пологий

      пляж.