Тракос – трал космический. Сергей Викторович Сергеев

в серой темноте, потому как пограничного слоя между чёрным и серым не было. Он был уверен – впереди плотная тьма, она вытягивает из серости последний свет, энергию, отсюда и создаётся движение в бездну. «Не пугайся, сейчас ты начнёшь падать, а твой мозг паниковать. Знай, это очередная его ловушка, чтобы удержать сознание в рамках его «приличия». И Андрес полетел… в пропасть, всё быстрей и быстрей, как во сне в детстве. Ему хотелось кричать, но не было рта и горла, не ощущалось потока воздуха ни снаружи, ни внутри. Хотелось раскрыть глаза, но они были уже открыты и ничего не видели, ни серого, ни чёрного. А падение было, оно убыстрялось, паника возрастала. «Просто твой мозг бьётся в конвульсиях от злобы и бессилия, что всё складывается не по его капризам. Успокой его, как ты научился это делать в детстве». «Это просто сон! Я никуда не упаду! Проснусь, и всё будет хорошо».

      Падение стало замедляться, серая бездна раскрылась чёрной пастью и проглотила его. Сердце замерло, и темнота мягко окутала тело, как пуховая перина. Ему стало хорошо, как в детстве в своей спальне. Он стал ощущать себя, отрыл глаза и не поверил новому обману…

      Это была его комната в их маленькой квартире из детства. Он лежал на своей, всегда разложенной как двуспальная кровать тахте, под полками с книгами и аппаратурой. Проводник сидел на его вращающемся кресле-стуле у стола по цвету и тональности они подходили друг другу. В комнате ничего не изменилось, те же матовые светильники, разбросанные по потолку, те же кремовые жалюзи на узком оконце, обрамлённом белым пластиком, тот же встроенный металлический шкаф у двери непонятного серого цвета. «Наверное, так же скрипучие дверцы», – радостно подумал Андрес, глядя на шкаф. Ему захотелось проверить догадку, и, вдохнув знакомый запах морского бриза из настенного увлажнителя, он спустил ноги на зелёный в крапинку ковролин, тут же заметив, что нет скафандра. Загорелые голени выглядывали из-под голубых штанин рабочего комбинезона. «А где же…?» Он не успел домыслить, как пришла подсказка:

      – Скафандр? Там, где же ему быть? Не в шкафу же?

      Андресу сразу расхотелось проверять шкаф, и он спросил уже голосом:

      – Скажи, мы можем поговорить?

      Удивился естественности звука и тому, что не читает чужие мысли в своей голове.

      – Здесь сколько угодно, до вечера ещё уйма времени, – скрипучий голос проводника показался очень знакомым, но слегка синтезированным.

      Его мысленный скан расшифровали:

      – Да-да, это тот самый голос! А почему бы и нет? Из всех действующих лиц этого вертепа он оказался свободным, – пояснил Глория.

      – Это не вертеп! – обидчиво поправил Андрес проводника, – это квартира моего детства. Как и детство, она у меня была одна.

      – И для тебя и для меня, да и для многих других всё началось в этой маленькой лаборатории. Если хочешь, назовём её «Пуэритиа лаборатори», или «Лабораторией детства». Как, звучит?

      – Совсем нет!

      – Извини! У меня, кажется, появился реальный клиент и не один.

      – Что это значит для меня?

      – Вернёшься обратно