Юлия. Владимир Аполлонович Владыкин

Лишь за небольшим исключением всё-таки находились счастливчики, и они назад не возвращались, что у остальных детей вызывало зависть. Одним словом, Юля давно мечтала, чтобы и у неё кто-нибудь из родственников непременно отыскался и стал бы любить её. Она ни за что не убежит, станет хорошо себя вести, и тогда её незачем будет ругать. И вот, как в сказке, её мечта сбылась: у неё нашлась сестра, но при этом вдруг возникло затруднение. Ведь она представляла, как назовёт тетю мамой, когда станет её дочкой! Правда, её одолевали сомнения, дескать, сестра должна быть маленькой, как она, Юля, а эта уже совсем взрослая…

      Валентина сама подошла к стоявшей на высоком пороге Юле, и с интересом взиравшей на неё, как бы говоря: «Ты, правда, моя сестра?» Но затем в глазах мелькнуло сожаление: «А лучше бы ты была моей мамой, как было бы здорово, если бы ты передумала быть моей сестрой». У нее чёрные волосы посередине расчёсаны на пробор; большие сине-голубые глаза; широкие брови близко подходили к переносице и почти соединялись над ней, напоминая летящую птицу. Валентина заметила, что девочка теперь смотрела почему-то хмуро, как-то настороженно в душевной борьбе поблескивали её выразительные глаза, словно была ей уже не рада. Просто неожиданно Юля вспомнила, что у неё не могло быть матери, а тогда откуда взялась сестра?

      – Ну, как, моя милая, ты уже ждёшь меня? – ласково обратилась Валентина, стараясь развеселить Юлю и наклонилась, быстро чмокнув её в щёчку.

      – Я теперь вас всегда жду! – чётко выговорила девочка, глядя пытливо на Валентину, у которой от её взгляда невольно дрогнуло сердце и защемило пронзительной болью, при этом она старалась улыбаться искренне. На Юле было полувылинявшее ситцевое платьице, едва прикрывавшее коленочки. Жалко было смотреть на тонкие ручки и худенькое тельце девочки. И, быть может, впервые Валентина пожалела, что раньше не искала сестру настойчиво, и не могла простить себе этого. А теперь нелегко будет объяснить девочке, когда она об этом неминуемо спросит. И, невольно озадаченная догадкой, Валентина заметно растерялась: как повести себя дальше, чтобы оттянуть возникшую сложную ситуацию? Ведь и в своём забубённом муже Семёне она была не уверена, что тот согласится принять к себе девочку…

      Для начала разговора Валентина взялась доставать из сумочки гостинцы, которыми Юля всегда делилась со своими подружками. Она успела вытащить только один кулек конфет, и было принялась вынимать второй с пряниками, как девочка резко вытолкнула из сумочки её руку.

      – А вот и не надо больше, вы, наверно, гостинцы покупаете своей дочке, а приносите мне, – с мольбой тонким голоском произнесла Юля, – что она скажет вам на это, когда узнает?

      – Что ты, милая! – Валентина в первые секунды опешила, рука так и застыла на месте: «Кто мог ей сказать это, неужто директорша?» – закралось подозрение. Валентина быстро справилась с минутным смятением, мягко, доверительно