Эволюция духовности. Владимир Николаевич Коваль

в присутствии Александра I бравые офицеры затеяли горячий спор. Император поинтересовался о предмете спора у графа де Ланжерона, сидевшего рядом с офицерами.

      – Я их не понимаю, государь, ведь они говорят по-французски, – развел руками парижанин.

      Прослушав произведение начинающего композитора, Ференц Лист сказал:

      – В вашем произведении много нового и хорошего. Вот только жаль, что хорошее в нем не ново, а новое не хорошо.

      Молодой князь Иван Куракин, кичившийся своим знатным происхождением, с надменным тоном обратился к Ломоносову:

      – Я – Рюрикович. А вот ты, Михайло, сын Василия, что можешь сказать о древности своего рода?

      – Увы, ничего. Все записи нашего рода пропали во время великого потопа, – смиренно ответил ученый.

      Дворцовый священник, заканчивая проповедь, произнес:

      – Мы все умрем, братья.

      Заметив входящего Людовика XIV, уточнил:

      – Мы почти все умрем, братья.

      Людовика XIV, после окончания весьма продолжительной аудиенции, которую он дал изобретателю г-ну Гийотену, спросили о причинах столь продолжительной аудиенции:

      – От изобретения этого господина можно потерять голову, – объяснил король.

      До Массне дошел слух, что композитор Рейсе, которого Массне в своих отзывах превозносил, взаимностью ему не платил.

      – Ни один из нас не говорит то, что думает, – резюмировал Массне.

      Участвуя в дискуссии о том, кто более повлиял на ход истории: Цезарь или Наполеон, Андре Моруа заявил:

      – С тех пор, как существует цивилизация, никто так не изменил ход истории, как историки.

      Осаждаемый кредиторами, умирающий Нарышкин произнес:

      – Первый раз я отдаю долг … природе.

      Когда Наполеон принимал парад в Тюильри, у него ветром сдуло шляпу. Расторопный солдат поддел ее штыком и протянул императору.

      – Благодарю, капитан! – расщедрился Наполеон.

      – Какого полка? – не растерялся бравый воин.

      – Гвардии, – усмехнулся император.

      Александр Македонский решил одарить Фокиона, слывшего самым честным и бескорыстным человеком, 100 талантами. Фокион вернул этот щедрый дар со словами:

      – Для меня важнее быть, чем слыть честным и бескорыстным.

      Однажды Черчилль, державший речь в парламенте, был прерван возгласом Кэнси Астор – первой женщины, избранной от лейбористов в Британский парламент и о внешности которой нельзя было сказать ничего лестного:

      – Если бы я была вашей женой, то подлила бы вам в утренний кофе яд!

      – Если бы я был вашим мужем, то выпил бы этот кофе, – парировал оратор.

      На похвальбу миллионерши о том, что ее музыкальное образование обошлось ее родителям в полмиллиона, Бернард Шоу заметил:

      – Просто удивительно, как мало человек получает за свои деньги.

      На вопрос: «В чем заключается правда жизни?» Бернард Шоу ответил:

      – В том, что часто приходится