Заставь меня влюбиться. Влюбляться лучше всего под музыку. Лена Сокол

Дже…

      – Поняла! – Проворчала я. – Все-все, хватит. И вот так ты собираешься пойти сейчас по улице?

      – Да. Ты ведь пойдешь? – Он указал на меня. – Так.

      – Гад. – Я развернулась к зеркалу и включила воду. У меня разве что пар из ноздрей не шел. – Ненавижу тебя. – Зачерпнула в ладони воды. – Гад! Дылда! Ты… ты такой…

      – Какой? – Улыбаясь мне в отражение, спросил Дима и подошел к соседней раковине. – Красивый, очаровательный, сексуальный?

      – Наглый! – Бросила я, перед тем, как нырнуть лицом в теплую воду.

16

      Мыло ужасно щипало глаза, заползало склизкой пенкой под вставшие колом от туши ресницы и буквально разъедало зрачки. Я нащупала кран, сделала напор воды сильнее и попыталась смыть приправленный мылом макияж. Распахнула веки шире, закидывая туда пригоршнями воду, но противное раздражение, казалось, забралось уже и в слизистые, и под кожу. Теперь еще и ходить весь вечер с по-вампирски красными глазами перед этим попугаем!

      Рядом как раз раздавалось его противное щебетанье – ржет еще, вот балбес!

      – Очень смешно, – прошипела я, пытаясь разглядеть свое отражение в зеркале.

      Размытый, почти неузнаваемый силуэт с черными кругами под глазами говорил о том, что еще пару раз точно мне придется воспользоваться гадким, разъедающим все живое, мылом. Мужская фигура, высокая, крепкая и орудующая шуршащим бумажным полотенцем, заботливо кружила вокруг меня.

      – Еще немного, Мария Георгиевна, – посмеивался он, вкладывая мыло в мою ладонь.

      И от электричества, трескучей стеной вставшего между нами от этого прикосновения, у меня моментально перехватило дыхание. Все ругательства, заготовленные заранее для наглеца, разом застряли в горле. «Черт, красавчик, хватит кружить вокруг меня! От тебя так и искрит. Сейчас все полыхнет!»

      Пара неуверенных движений, и мои ладони опять намылены. Я протянула руку, чтобы положить мыло, и вновь почувствовала уверенное мужское прикосновение к своей кисти. Помогает… Вот кто его просил? Ухажер, блин.

      – Вот так, слепыш, еще немного, и от мерзкой штукатурки не останется и следа. – Прошептал Дима, наклонившись к самому уху. Черт, лучше бы на меня вывалили раскаленные угли: они обжигали бы меньше, чем его дыхание сейчас на моей коже. – И зачем таким красивым девочкам косметика? Никогда не понимал.

      «Кто красивый? Я?»

      Жар, зародившийся где-то под ребрами, горячими волнами уже растекался по всему телу. Сейчас свитер насквозь промокнет от волнения и стыда, а он считает меня красивой…

      – Ч-что ты там кружишь позади меня? – Щедро поливая лицо водой, воскликнула я.

      – Маш?

      – А?!

      – Ты можешь хотя бы один вечер не быть кактусом? У меня уже передозировка, если честно. Никто за всю жизнь на меня столько не наезжал, сколько ты за последние двое суток.

      – Сам ты кактус! – Бросила я, ожесточенно перетирая между подушечками пальцев слипшиеся ресницы.

      – Ну, вот. – Пользуясь моей беспомощностью, этот тип продолжал бесстыдно