Хроники Вечной Многогранности. Книга порядка. Эльма Троу

желание Корна сделать это.

      Он поспешно оделся, найдя свою рубашку и штаны у изголовья кровати на полочке. Кто-то бережно сложил все стопочкой, заранее постирав и отгладив. Однако штанам это не помогло. На бедре все еще красовалось жуткое кровавое пятно, которое явно пытались застирать.

      Под кроватью он обнаружил свои старые ботинки, начищенные чуть ли не до блеска, с новыми белыми шнурками. На тумбочке лежал темно-синий гребень с маленькими лазурными камушками, которым Корн стал расчесывать волосы. Он хотел было завязать чем-то косу, которую наскоро заплел, но не нашел своей ленты.

      «Опять потерялась, чертовка». – подумал он с досадой, держа в руке косу, которая могла вот-вот распуститься.

      Тогда Корн смущенно подошел к занавеске. Долго смотрел на нее в сомнении. Потом резким движением стянул бардовую бархатную ленту и быстро закрепил толстую косу, доходящую ему почти до пят. Потом Корн застегнул ремень и за спину повесил свой старый кинжал, спрятав его за косой, чтобы не вызывать ни у кого никаких подозрений. Закончив со сборами, он взглянул в зеркало.

      Это был он, Корн, только до ужаса похудевший, скулы стали видны отчетливее, чем раньше, серебро глаз искрилось огнем жизни, губы потрескались. На бледном лице глаза, под которыми красовались жуткие темные круги, выглядели уставшими и чересчур блестящими.

      Корн какое-то время стоял и размышлял. Он рассматривал себя и вспоминал, как так же перед зеркалом сестры играли с его волосами. Затем мысли вернулись к Эгиллу. И почему он не смог раньше понять, что с Эгиллом что-то не так? Корн сокрушался, сердце стало тяжелым, как булыжник. Поток его мыслей прервал громкий хохот из главного зала.

      Корн робко приоткрыл дверь комнаты и выскользнул из комнаты. Он оказался в темном неосвещенном коридорчике без окон, в конце которого виднелось теплое пятно света. Запахи дерева, еды и пота доносились из главного зала. Корну сейчас все казалось таким новым и неизведанным, что он начал представлять себя героем тех сказок, которые всю свою жизнь читал сестрам перед сном. Как же он любил сказки! Часто это помогало ему забыться, почувствовать себя частью истории, каким-то нависающим над всем этим наблюдателем. Это всегда доставляло ему невероятное удовольствие.

      Коридор был каким-то очень странным. С первого взгляда он показался Корну много меньше. Но по мере продвижения этот коридор словно вытягивался, как кот, которого хотят погладить.

      Корн поспешил прямо в сторону огней главного зала. К счастью, коридор больше не стал увеличиваться. От огромного количества запахов желудок Корна начал яростно о себе заявлять. В горле пересохло и Корн, сглотнул слюну и облизнул сухие губы, чтобы хоть как-то добавить влаги.

      «Съел и выпил бы сейчас все что угодно». – проговорил он про себя.

      Корн не спеша спустился по черной винтовой лестнице с золотыми листьями и красными ягодами, оплетающими перила и перегородки. Перед его глазами предстала картина: за столами, срубленными из дерева и покрытыми красными скатертями сидели мужчины и женщины, которые ели, пили и веселились.