Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович. Ася Лавринович

между двумя голубками вклинился Третьяков. Где много симпатичных девчонок – там и наш Данечка. «Короткий сарафан» разочарованно оторвалась от беседы с Никитой и переключилась на Даню. А Никита вдруг снова посмотрел на меня и нагло подмигнул. Я даже не успела первой отвести взгляд. Вспыхнула и отвернулась.

      – Обожаю вас! – хихикнула Ирка. Я не заметила, что она наблюдает за всей этой картиной.

      – О чем ты? – спросила я с безразличным лицом.

      – Да так… – передразнила меня Ира.

      Мне надоела дискотека. Скучища. Музыка громкая, девчонок вдвое больше, чем парней. Руднева, которая танцует со всеми подряд, чувствовала себя здесь в своей тарелке, а мне внезапно захотелось очутиться в нашей палате. Или спуститься к озеру, чтобы остаться наедине со своими мыслями.

      – Ир, я, наверное, пойду, – склонившись к уху подруги, громко проговорила я.

      – Как? Уже? – Лицо Третьяковой вытянулось от разочарования. – Ладно, я с тобой!

      – Не стоит, – поморщилась я, когда в очередной раз началась медленная музыка. Видела же, как Ирка принялась жадно шарить взглядом по площадке в поисках вожатого. – Веселись!

      К нам уже, пробиваясь сквозь толпу качающихся парочек, направлялся Борис.

      – Тогда я всего один танец и тоже в палату приду! – выпалила Ирка уже с отсутствующим влюбленным видом и шагнула навстречу вожатому.

      Я направилась к выходу. Внезапно передо мной возник Никита и, молча взяв за руку, повел на танцпол. Так же, не проронив ни слова, положил мои руки к себе на плечи и притянул.

      – Ненавижу танцевать, – признался мне на ухо Никита. А мне в голову снова полезли странные мысли, будто я уже успела истосковаться по его голосу…

      – Зачем же танцуешь? – резонно поинтересовалась я.

      – Потому что ты бесишь, Верона, – честно ответил Яровой. – Почему сразу не пошла танцевать со мной, когда я звал? Выбрала мальчика-зайчика. Это больно ударило по моей самооценке, – насмешливо добавил он.

      Не ответишь же ему – да вот почему! Потому что сейчас от твоих объятий и прикосновений дышать страшно. А еще эта непрекращающаяся дрожь в коленях…

      – А теперь это дело принципа – потанцевать с тобой.

      – Ты такой принципиальный дурак, Яровой, – зачем-то сказала я, подняв голову. При этом старалась сохранять ровный голос. Вечерний луч запутался в русых волосах Никиты. Я пыталась отвести от Ярового взгляд, но выходило плохо… Меня просто выбивало из колеи это незнакомое, но очень приятное чувство – всепоглощающей огромной симпатии.

      – А ты такая принципиальная дура, Азарова, – ответил Никита, прижимая меня к себе сильнее.

      Тогда я положила голову Яровому на плечо и весь оставшийся танец смотрела на притихшее озеро. Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался… От Никиты снова пахло летним свежим утром. И счастьем.

      Домой мы с Ирой возвращались все-таки вдвоем, уже в сумерках, взявшись за руки.

      – Соболь видела, как ты с Марком танцуешь, – почему-то шепотом сказала Ира.

      В траве скрипели