Дорога правды. Ксения Росси

которая была готова для меня заранее.

      Подняв с земли рюкзак и повесив за спину двуствольное ружье, отданное дедом для грязной работы, я тяжело вздохнула и посмотрела за деревья, в сторону Солнца, которое медленно поднималось и освещало кроны деревьев. Красиво, жаль, что за красотой скрывается весь тот кошмар, который приходится совершать. Стараясь не смотреть на застреленную лисицу, я подняла ее за хвост и опустила в мешок, специально приготовленный «заботливым» дедушкой для зверя. Эта лисица была небольшой, значительно меньше, чем та, о которой говорил Джон. Если он сказал, что она приблизительно весит футов четырнадцать, то эта была футов семь-восемь. Такой вес подойдет для того, чтобы удовлетворить его, но не даст разозлиться и послать еще за одной. Хотя бы не в ближайшее время, тут не угадаешь.

      Один раз я пыталась немного схитрить и принесла вместо указанных трех зайцев всего лишь одного, но крупного. Он забрал его, но велел принести еще и крольчат, которых он заметил, когда проходил на другом берегу под кустистым оврагом. Вот тогда я заплакала по-настоящему. Всю дорогу до кроличьей норы из глаз катились слезы, и раздавались мое завывания, казалось, что это крольчиха плачет по своим малышам. Когда же мне удалось поймать один пушистый комочек, я гладила и гладила его, я знала, что ничем не помогу: отнести в лес не получится, а спрятать тем более. Джон все видел, он перестал мне доверять, когда заметил, что я подолгу стала выполнять его работу, и все реже прихожу с пойманной дичью. Это не входило в его планы, ведь он должен был продать ее в кратчайшие сроки своим заезжим друзьям из города. И поэтому он стал за мной следить.

      Я слышала, как позади он пробирается грузными шагами по кустам , сопровождающимися ругательствами, но мне было все равно, в тот момент я хотела остаться с несчастными существами и видеть все, что сотворит с ними этот безжалостный человек Я пробыла там до самого конца, даже когда он подошел и оттолкнул меня, от чего я едва не расшибла себе голову о поваленный ствол дерева. Он взял каждого кролика и умертвил так легко, будто это всегда были бездыханные тельца, а не живые создания. Когда его мешок был наполнен, а сам он успокоился, мне оставалось лишь ждать дальнейших его действий. Джон развернулся, положил мешок и наклонился ко мне так близко, что я могла ощутить его зловонное дыхание, видеть почерневшие зубы и бегающие злые глаза.

      – Ты дурная девчонка, я сразу понял это, – приговаривал он и качал головой, – твои родители плохо тебя воспитали. Говорил же я им, что добром это не кончится, а они не слушали. Теперь мне все разгребать.

      С этими словами он ушел, а я уже подумала, что легко отделалась, но, когда вся заплаканная и чумазая пришла к дому, тот был закрыт, а изнутри раздавались громыхающие звуки . Было бесполезно проситься внутрь, но и сидеть на улице мне не хотелось. Мало ли, кто мог выйти из лесной чащи. Конечно, сюда мало кто забредал, кроме мелких зверьков, но опасаться все же стоило. Всегда приходилось выжидать момент между «подождать»