Секретари. Региональные сети в СССР от Сталина до Брежнева. О. В. Хлевнюк

продолжительных конфликтов, имеющих идеологическую основу, способствуют консолидации партийных границ, мобилизации массовой поддержки и сплочению правящего слоя. В случае Советского Союза было не одно, а два потрясения такого рода. Вслед за Гражданской войной после большевистской революции последовала Великая Отечественная война, сыгравшая критическую роль в продлении жизненного цикла советской власти.

      Факты, представленные в данной книге, указывают на ряд возможных способов уточнения обоих подходов. Мы показываем, что своей устойчивостью советская система во многом была обязана адаптируемости институтов, их способности к изменениям. Власть регионального партийного секретаря опиралась как на политические исключения, так и на разные формы кооптации, делавшие ее более устойчивой.

      К числу политических исключений относилось прежде всего лишение членства в партии. В первые два десятилетия советской власти происходили значительные партийные чистки, часто связанные с масштабными арестами. Наиболее значительные исключения наблюдались в 1933–1935 годах, когда партийные билеты потеряли соответственно 10,2, 7,8 и 12,7 % коммунистов, числившихся на начало года[38]. В 1939 году массовые чистки были формально прекращены[39]. Тем не менее исключение отдельных членов партии продолжалось, хотя теперь оно происходило на индивидуальной основе. Конец массовых чисток и резкий рост численности коммунистов – с 2,3 млн в 1939 году до 5,76 млн в 1945 году и 14 млн в 1970‐м – привел к тому, что после 1939 года из партии никогда не исключалось более 3 % ее членов в течение одного календарного года[40].

      Динамика исключений из партии, как и массовых репрессий, значительных в 1930‐х годах и сокращавшихся в последующие, может служить индикатором появления условий для формирования региональных сетей. Большие чистки предвоенного периода привели к уничтожению целого поколения партийно-государственных функционеров[41]. Второе поколение сталинских секретарей, получивших свои должности в результате чисток, начинало карьеры в ситуации дефицита доверия и слабости институтов, служащих опорой в карьерном росте[42]. Для того чтобы понять стратегию региональных партийных функционеров, полезно обратиться к работам, посвященным сотрудничеству в других ситуациях слабого доверия. Одно из решений состояло в том, чтобы допускать в свое ближнее окружение лиц, явно скомпрометированных в каком-либо отношении[43]. Это можно было делать при помощи внеочередного продвижения по должности, обеспечивая лояльность таких награжденных не по заслугам работников, или путем манипулирования компроматом, «темными пятнами» в их биографии[44]. Важной основой построения региональных сетей могла служить круговая порука, складывавшаяся в результате совместного нарушения правил и законов для достижения определенных целей[45]. Это предполагало неформальное исключение из сетей тех функционеров, которые не пользовались необходимым доверием, несмотря на то что продолжали занимать должности в

38

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 117. Д. 873. Л. 23–24. Прием в партию в этот период не проводился, поэтому к началу 1937 года ее численность сократилась до 2 млн человек по сравнению с 3,5 млн на начало 1933-го. Это объясняло парадоксально умеренный масштаб исключений из рядов партии в 1937–1938 годы, в годы Большого террора.

39

На самом деле после 1939 года произошла еще одна массовая чистка, затронувшая 150 тысяч коммунистов, либо находившихся в плену у немцев, либо проживавших на оккупированных нацистами территориях, – большинство из них было исключено из партии в 1944–1949 годы. Об этом см.: Cohn E. The High Title of a Communist: Postwar Party Discipline and the Values of the Soviet Regime. DeKalb: Northern Illinois University Press, 2015. Chap. 2; Voisin V. Caught between War Repressions and Party Purge: The Loyalty of Kalinin Party Members Put to the Test of the Second World War // Cahiers du monde russe. 2011. Vol. 52. № 2–3. P. 341–372.

40

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 117. Д. 873. Л. 23; РГАНИ. Ф. 77. Оп. 1. Д. 4. Л. 78 об., 7 об.; Д. 13. Л. 9 об., 102 об., 171 об.; Д. 12. Л. 217 об.; Cohn E. The High Title of a Communist. P. 38; Rigby T. H. Communist Party Membership in the USSR. Princeton: Princeton University Press, 1968. P. 52–53; Rigby T. H. Soviet Communist Party Membership under Brezhnev // Soviet Studies. 1976. Vol. 28. № 3. P. 322. Учтены исключения, затронувшие как полноправных членов партии, так и кандидатов, но не учитываются случаи автоматического исключения, связанные с добровольным выходом из партии, непосещением партсобраний либо неуплатой членских взносов. При подсчете доли исключенных членов партии учтены и члены, и кандидаты в члены партии.

41

См. главу 1.

42

Вслед за авторами стандартных определений (см., например: Hardin R. Trust and Trustworthiness; Cook K. S., Hardin R., Levi M. Cooperation without Trust? N. Y.: Russell Sage Publications, 2005; Whom Can We Trust? How Groups, Networks, and Institutions Make Trust Possible / Ed. by K. S. Cook, M. Levi, R. Hardin. N. Y.: Russell Sage Publications, 2009; Хоскинг Дж. Доверие: история. М.: Политическая энциклопедия, 2016) мы понимаем под «доверием» ситуацию, когда доверяющий ожидает от доверяемого, что тот будет определенным образом сотрудничать с ним в обстоятельствах, которых ни один из них не может предвидеть. Для того чтобы доверие что-то значило, необходимо существование определенного расхождения в интересах между обоими акторами; если их интересы полностью совпадают, для сотрудничества требуется не доверие, а координация. Доверие начинает играть роль лишь в тех случаях, когда чистая выгода от предательства может превысить выгоду от сотрудничества, однако доверяемый по той или иной причине – обычно вследствие сохраняющихся личных взаимоотношений – может предпочесть сотрудничество. Отсюда следует, что доверие и, в частности, действия, основанные на доверии, влекут за собой реальный риск для доверяющего. Окружением с низким уровнем доверия является такое, в котором величина этого риска – по причине наличия осведомителей или недавней «эпидемии» предательств – необычайно высока. См. полезную работу, в которой разбираются эти проблемы: Bacharach M., Gambetta D. Trust in Signs // Trust in Society / Ed. by K. S. Cook. N. Y., 2001. P. 148–184.

43

Исторические примеры, взятые из самых разных контекстов, когда людей низкого социального происхождения, иностранцев, бывших рабов, евнухов и даже лиц малообразованных или недостаточно компетентных назначали на влиятельные должности с тем, чтобы быть уверенным в их лояльности, см.: Rosenberg H. Bureaucracy, Aristocracy, and Autocracy: The Prussian Experience 1660–1815. Cambridge: Harvard University Press, 1958. P. 65, 67–68, 88–89; Saller R. P. Personal Patronage under the Early Empire. P. 112, 140; Gambetta D. Codes of the Underworld. P. 42–45; Egorov G., Sonin K. Dictators and Their Viziers. P. 904–908.

44

Об учете компрометирующих материалов в сталинский период и эволюции этих практик после смерти Сталина см.: Корнеев В. Е., Копылова О. Н. Архивы на службе тоталитарного государства (1918 – начало 1940‐х гг.) // Отечественные архивы. 1992. № 2. С. 13–24; Ширер Д. Р. Сталинский военный социализм. Глава 5; Shearer D. R., Khaustov V. Stalin and the Lubianka: A Documentary History of the Political Police and the Security Organs in the Soviet Union, 1922–1953. New Haven: Yale University Press, 2015. P. 153–156; Weiner A., Rahi-Tamm A. Getting to Know You: The Soviet Surveillance System, 1939–57 // Kritika. 2012. Vol. 13. № 1. P. 16–19, 23–34; Сушков А. В., Михалёв Н. А., Баранов Е. Ю. Расплата за соцпроисхождение: «дело» второго секретаря Челябинского обкома ВКП(б) Г. С. Павлова. 1950–1951 годы // Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 6 (297). История. Вып. 54. С. 57–71; Белоногов Ю. Г. Участие в антибольшевистском движении периода Гражданской войны: эволюция компрометирующего фактора при регулировании состава номенклатуры местных парткомов в 1950‐е годы // Гражданская война на востоке России: взгляд сквозь документальное наследие. Материалы III Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 100-летию восстановления советской власти в Сибири / Ред. Д. И. Петин. Омск: Омский государственный технический университет, 2019. С. 25–29; Harrison M. Secret Leviathan: Secrecy and State Capacity under Soviet Communism. Stanford: Hoover Institution and Stanford University Press, 2023. Chap. 5.

45

Rigby T. H. Khrushchev and the Rules of the Game // Khrushchev and the Communist World / Ed. by R. F. Miller, F. Feher. London: Croom Helm, 1984. P. 40; Fairbanks C. H. Clientelism and Higher Politics in Georgia, 1949–1953 // Transcaucasia: Nationalism and Social Change / Ed. by R. Suny. Ann Arbor: Michigan Slavic Publications, University of Michigan, 1983. P. 350–351, 354. Рассмотрение этих тем применительно к дореволюционному периоду см.: Hosking G. Patronage and the Russian State // Slavonic and East European Review. 2000. Vol. 78. № 2. P. 301–320; Ledeneva A. V. The Genealogy of Krugovaia Poruka: Forced Trust as a Feature of Russian Political Culture // Trust and Democratic Transition in Post-Communist Europe / Ed. by I. Markova. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 85–108.