Секретари. Региональные сети в СССР от Сталина до Брежнева. О. В. Хлевнюк

всей советской истории, отличаясь на каждом ее этапе своеобразием.

      Делегирование власти в пользу секретарей обставлялось различными институциональными предохранителями, включающими репрессии, нерепрессивные ротации, региональные выборы и сложную систему мониторинга и контроля. Эти предохранители служили причиной институциональных изменений, шедших десятилетиями и не прерывавшихся из‐за смены власти в Москве. В литературе в целом лучше всего исследованы механизмы и последствия репрессий, прежде всего сталинских. В центре внимания большинства работ стоит вопрос о том, каким образом репрессии использовались для решения проблемы авторитарного контроля[16]. Диктаторы прибегают к насилию с целью предотвращения угроз, исходящих со стороны масс, а после консолидации своей власти – для достижения иных приоритетных целей[17]. В то же время дальнейшего изучения требует вопрос о воздействии репрессий на правящую коалицию[18]. В числе прочего речь идет о переоценке своеобразного экономического подхода к пониманию диктатур, который предполагает, что ключевые взаимоотношения между диктатором и его ближним кругом сводятся к «договоренностям» или «сделкам» на основе добровольного обмена[19]. Имеющиеся на данный момент факты позволяют утверждать, что страх перед диктатором подавляет возможность формирования организованных группировок, способных на коллективные действия. Соответственно, не всегда стоит говорить о фракциях и тем более о торге между ними[20]. С точки зрения диктатора это может быть одним из главных преимуществ насилия.

      Даже те исследователи, которые в целом признают воздействие репрессий на правящую коалицию при авторитаризме, зачастую рассматривают их как постоянный, неизменный внешний фактор, играющий роль «непременного и финального арбитра конфликтов»[21]. Однако уровень насилия может изменяться с течением времени, что как раз и наблюдалось в советской системе. В данной книге снижение размаха репрессий против номенклатуры, включая республиканских и региональных секретарей, связывается с институциональными инновациями, проявившимися еще при жизни Сталина.

      Еще одним фактором институциональных изменений были региональные партийные выборы. Выборы по сей день остаются одним из самых загадочных и наименее изученных авторитарных институтов. В большинстве работ, посвященных этой теме, разбираются преимущественно случаи либерального авторитаризма, когда проводятся выборы на альтернативной основе, но при этом правящая элита складывается из четко обозначенных соперничающих группировок[22]. Применительно к советской истории анализу в основном подвергаются выборы в Верховный Совет или иные формы поощрения специфической советской фасадной демократии[23]. Мы также уделим внимание партийным выборам. Как и на государственных выборах, избиратели на региональных партийных конференциях

16

Прежде всего в этом отношении нужно отметить многочисленные исследования о массовых операциях 1937–1938 годов: Юнге М., Биннер Р. Как террор стал «большим». Секретный приказ № 00447 и технология его исполнения. М.: АИРО-ХХ, 2003; Хаустов В. Н., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии. 1936–1938 гг. М.: РОССПЭН, 2009; Ширер Д. Р. Сталинский военный социализм. Репрессии и общественный порядок в Советском Союзе. 1924–1953. М.: РОССПЭН, 2014, и многие другие. В последние годы на основании новых архивных документов активизировалось изучение проблемы исполнителей террора: Viola L. Stalinist Perpetrators on Trial: Scenes from the Great Terror in Soviet Ukraine. N. Y.: Oxford University Press, 2017; Чекисты на скамье подсудимых / Ред. М. Юнге, Л. Виола, Дж. Россман. M.: Пробел-2000, 2017.

17

О применении репрессий с целью предотвращения народных восстаний см.: Wintrobe R. The Political Economy of Dictatorship. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. P. 33–37; Acemoglu D., Robinson J. A. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. P. 270–282; Davenport C. State Repression and the Tyrannical Peace // Journal of Peace Research. 2007. Vol. 44. № 4. P. 485–504; Svolik M. W. The Politics of Authoritarian Rule. Chap. 5; Escribà-Folch A. Repression, Political Threats, and Survival under Autocracy // International Political Science Review. 2013. Vol. 34. № 5. P. 543–560.

18

Хлевнюк О. В. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. М.: РОССПЭН, 2010; Хлевнюк О. В. Горлицкий Й. Холодный мир; Gregory P. R. Terror by Quota: State Security from Lenin to Stalin (An Archival Study). New Haven: Yale University Press, 2008. Chap. 5; Фицпатрик Ш. Команда Сталина. Годы опасной жизни в советской политике. М.: Издательство Института Гайдара, 2021.

19

О роли договоренностей, сделок, заслуживающих доверия обещаний и соблазна будущих наград в структуре диктатур см., например: Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R. M., Morrow J. D. The Logic of Political Survival. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. P. 28–29; Myerson R. B. The Autocrat’s Credibility Problem and Foundations of the Constitutional State // American Political Science Review. 2008. Vol. 102. № 1. P. 127, 125; Desai R. M., Olofsgård A., Yousef T. M. The Logic of Authoritarian Bargains // Economics and Politics. 2009. Vol. 21. № 1. P. 93–125; Svolik M. W. The Politics of Authoritarian Rule. P. 14. При этом встает более широкий вопрос о том, каким образом отправление политической власти – в конечном счете опирающееся на принуждение – может сочетаться с экономическими моделями, основанными на добровольном обмене.

20

Ср.: Geddes B. What Do We Know about Democratization after Twenty Years? // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 115–144; Geddes B. Paradigms and Sand Castles. P. 55–62; Geddes B., Wright J., Frantz E. Autocratic Breakdown and Regime Transitions. P. 319. Применительно к ранней сталинской системе см.: Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930‐е годы. М.: РОССПЭН, 1996. Применительно к позднему сталинизму актуальные исследования «ленинградского дела» также не позволяют говорить о формировании политически мотивированной фракции в высшем руководстве, что могло бы стать причиной этой масштабной чистки. См.: Амосова А. А., Бранденбергер Д. Новейшие подходы к интерпретации «ленинградского дела» конца 1940‐х – начала 1950‐х годов в российских научно-популярных изданиях // Новейшая история России. 2017. № 1 (18). С. 94–112; Tromly B. The Leningrad Affair and Soviet Patronage Politics, 1949–1950 // Europe-Asia Studies. 2004. Vol. 56. № 5 (July). P. 707–729; Brandenberger D. Stalin, the Leningrad Affair, and the Limits of Postwar Russocentrism // Russian Review. 2004. Vol. 63. № 2. Р. 241–255; Болдовский К. А. Падение «блокадных секретарей». Партаппарат Ленинграда до и после «ленинградского дела». М.: Нестор-История, 2018.

21

Svolik M. W. The Politics of Authoritarian Rule. P. 2, 14, 57.

22

В число недавних работ, посвященных электоральному, демократическому или конкурентному авторитаризму, входят: Levitsky S. R., Way L. A. The Rise of Competitive Authoritarianism // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 51–65; Levitsky S. R., Way L. A. Competitive Authoritarianism: Hybrid Regimes after the Cold War. Cambridge: Cambridge University Press, 2010; Brownlee J. Authoritarianism in an Age of Democratization. Cambridge: Cambridge University Press, 2007; Morse Y. L. The Era of Electoral Authoritarianism // World Politics. 2012. Vol. 64. № 1. P. 161–198; Schedler A. The Politics of Uncertainty: Sustaining and Subverting Electoral Authoritarianism. Oxford, NY: Oxford University Press, 2013; Brancati D. Democratic Authoritarianism: Origins and Effects // Annual Review of Political Science. 2014. Vol. 17. P. 313–326. Более широко тема выборов при диктатуре разбирается в: Gandhi J., Lust-Okar E. Elections under Authoritarianism // Annual Review of Political Science. 2009. Vol. 12. P. 403–422.

23

Getty J. A. State and Society under Stalin: Constitutions and Elections in the 1930s // Slavic Review. 1991. Vol. 50. № 1. P. 18–35; Голдман В. З. Террор и демократия в эпоху Сталина. Социальная динамика репрессий. М.: РОССПЭН, 2010; Великанова О. В. Конституция 1936 года и массовая политическая культура сталинизма. М.: Новое литературное обозрение, 2021. Нередко авторы, изучающие такие механизмы массового социального манипулирования в сталинский период, преувеличивают их значение и степень воздействия на реальные практики управления и политику террора. См. критику этих подходов: Фельдман М. А. К вопросу о «способности социалистической риторики структурировать новую социальную реальность» // Полис. Политические исследования. 2023. № 1. С. 183–191.