Аммиачный лёд. Андрей Константинович Хворостов

орточку, сверкнув на солнце карбоновой обшивкой.

      Вскоре через вентиляционную решётку просочилось чёрное облачко наноботов и приняло форму летающего пылесоса. Влетев в спальню, он своим жужжанием разбудил Марину. Когда она вошла на кухню, Анатолий как раз мыл редиску и огурцы.

      – Это ещё откуда?! – возмутилась она.

      – Купил.

      – Истратил половину пособия?

      – Всего десятую часть. Неужели мы не можем устроить себе праздник? На седьмую годовщину нашего брака? Мы же с тобой с прошлого лета не ели окрошку.

      – Какая мне от неё радость? «Всего десятую часть пособия», говоришь? Пособия! А ведь я выходила замуж за известного и уважаемого в городе человека. За нейроклавишника и композитора.

      – Как бы я хотел забыть этот «аммиачный лёд»!

      В те недавние, но навсегда ушедшие времена в моде были песни каторжников, отбывающих пожизненные сроки в Поясе астероидов. Эта смесь отчаяния, боли и гнева приятно щекотала нервы жителям Городницы, изнывающим от скуки и благополучия. Им так не хватало острых ощущений! Поэтому многие музыканты Земли играли тогда в мрачном стиле «аммиачный лёд», и Анатолий тоже.

      – Какой у тебя был напор, какой драйв! – начала вспоминать Марина. – Какие мелодии – простые, но яркие. Один раз услышишь – никогда не забудешь. А с какой фантазией ты импровизировал! Когда я впервые услышала твою игру, то подумала, что ты и в постели такой же виртуоз. И не ошиблась! А сколько лайков я стала получать, когда вышла за тебя! Это были лучшие годы в моей жизни… а сейчас что? О тебе все забыли! Не звонят ни поклонники, ни поклонницы, ни даже бывшие коллеги. Может, устроишься в Дом счастья?

      – Кем? – усмехнулся Анатолий. – Швейцаром? Официантом? В Дофамин-центрах авторские песни не нужны.

      – Но там же играет музыка.

      – Её пишет искин. Неужели не знаешь? Там посетителям всё равно, под чью музыку скакать. Мы-то надеялись, что роботы начнут делать за людей грязную работу, а мы предадимся творчеству, станем писать музыку, книги, картины… Однако всё вышло иначе. Совсем иначе!

      Жена опустила голову. Она почувствовала, что наговорила глупостей. Понимала, что искусство уходило из мира, в котором она жила, и поделать с этим уже ничего было нельзя.

      – Ну, так что? Режем овощи? – повременив, примирительно спросил Анатолий.

      – Нет, дождёмся вечера. Купим к окрошке водочку и отвяжемся. А сейчас сыграй что-нибудь. Ради меня.

      – Сменила гнев на милость! – усмехнулся он. – Только забыла, что нейроклава завирусована.

      – А ты попробуй без нейри, – ответила жена. – По старинке, пальчиками, как наши прадедушки.

      – Где ж я тебе возьму рояль или орган?

      – В шкафу другие фамильные инструменты пылятся, – она указала на шкаф. – Небольшие. Гитара, например…

      – Я с детства не брал её в руки…

      – Так настрой и потренируйся!

      Анатолий возился с гитарой так увлечённо, что не заметил, как прошёл день. Ближе к вечеру в форточку постучался дрон с заказанной водкой. Мокрый весь: погода испортилась. Однако ужину дождь не помеха, и супруги сели резать овощи…

      – Может, всё-таки поищешь работу? – вновь начала его точить Марина. – Сколотишь группу? Остались же ещё ценители старой музыки… ну, которую люди пишут.

      – Таких гурманов с гулькин нос, Марина! На них не заработаешь.

      – Ну, хоть попытайся! Или ты совсем уже дерьмо на пособии?

      – Уймись! Мы же договорились не портить друг другу настроение…

      Марина что-то хотела сказать в ответ, но не успела. Запищал дверной звонок. Анатолий посмотрел на всплывший над запястьем экран и пошёл открывать дверь. За ней стояла соседская дочка в грязной курточке. С ещё не впитавшимися в ткань каплями дождя на плечах. Она тряслась от испуга.

      – Они там… в доме на пустыре… их убили и втащили… я видела… я убежала… – мямлила девочка.

      – Кого убили? Кто убил?

      Малышка в ответ мелко застучала зубами.

      – Почему ты пришла к нам, а не к маме? – поинтересовалась Марина.

      Девочка задрожала ещё сильнее…

      – Мать, наверное, очередного мужика привела, а дочку выгнала на улицу. Наркоманка и нимфоманка грёбаная! – выругался Анатолий. – Марина, оставайся с девчонкой. Накорми окрошкой. Она же никогда в жизни не ела настоящих овощей.

      Он взял из ящика стола налобный фонарь и нож, надел куртку и кепку.

      – Ты куда?! – вскрикнула жена.

      – Посмотрю…

      – С ума сошёл? Ты же не знаешь, что там.

      – Вот и посмотрю.

      – Вдруг на тебя тоже нападут?

      – Брось! Убежали они давно. Что им делать в заброшенном концерном зале? Нюхать вонь дохлых кошек и крыс?

      – А если не убежали? – жена вцепилась в рукав его куртки.

      – Ну, и хрен со мной! Ты баба красивая, другого найдёшь. Зачем я тебе? Я же дерьмо на пособии!

      Анатолий