Афганский полигон. Сергей Кулаков

надетый специально для такого случая, сиротский галстук, ботинки фабрики «Скороход», усмехнулся:

      – Можешь, когда захочешь. Дверь закрой.

      Морозов закрыл дверь, сел на стул, указанный кивком головы Дубинина.

      – Че там? – спросил Роман, глянув на дверь шефа.

      – Ничего хорошего, – отозвался Дубинин.

      – Совсем?

      – Ну почему – совсем. Хорошее всегда можно найти, стоит только посильней напрячься.

      – И как сильно придется напрягаться? – гнул свое Роман.

      Дубинин снова усмехнулся.

      – Скажи мне, Морозов, по секрету.

      – Ну?

      – По дружбе, так сказать.

      – Ну, давай, спрашивай! Отвечу как на духу.

      – Ты вот почему сразу не признался, что на тебя ополчился кто-то из наших?

      – И ты, Брут? – печально спросил Роман.

      – Но по всему выходит, что это так, – развел руками Дубинин.

      – По какому – всему?

      – Да по всему! И та отписка, что ты составил, это просто филькина грамота, для отвода глаз. Разве нет?

      – А черт его знает, – устало сказал Роман.

      Он понял, что доказать ничего не сможет, хоть ты тут тресни. К тому же он сам был ни в чем не уверен. Да, список он составил, но сам при этом прекрасно понимал, что с тем же успехом мог бы его и не составлять. Потому как из тех, кто хотел бы его убить лично, в живых он не оставил никого. Разве что ожил кто-то? Но тогда это совсем другая история.

      – Ты бы, капитан, был поаккуратней, что ли, – почти сочувственно сказал Дубинин. – Все-таки не абы где служишь. Зачем следом за собой такие хвосты волочить? Когда-нибудь нарвешься.

      – Ты полагаешь, подполковник, я нарочно?

      – А кто тебя знает, – пожал плечами тот.

      – Ну, ты даешь.

      – Ошибаешься. Это ты у нас всегда даешь.

      – В угол меня поставь, – огрызнулся Роман.

      – Поставят без меня.

      – Не сомневаюсь.

      – Ты вот чего, – понизил голос Дубинин. – Говори поменьше, понял? Только кивай и молчи. Может, тогда старик и помягчеет. А то может и взорваться. Сам понимаешь, досталось ему из-за тебя.

      – Да почему – из-за меня?! – возмутился Роман.

      – А из-за кого же? Из-за Шпильмана, что ли?

      – Ладно, – поднялся Роман, – пойду я. Иди, доложи. Быстрее сяду, быстрее слезу.

      – Ну-ну.

      – Ты бы все же намекнул, куда меня.

      – А чего тут намекать? На свою вторую родину поедешь.

      – То есть… – Роман посмотрел недоумевающе.

      Дубинин безмятежно улыбался.

      – В Афган, что ли? – не поверил Морозов.

      – Точно.

      – Ну, блин…

      – Тсс. Будь потише, Морозов, ради себя самого.

      Дубинин заглянул в кабинет, доложил и пропустил Романа в дверь, чуть подтолкнув при входе.

      Тот отпечатал три шага, гаркнул молодецки:

      – Разрешите, товарищ генерал.

      Решил, что все равно терять нечего, а лебезить перед Слепцовым распоследнее