Афганский полигон. Сергей Кулаков

– это не дай бог кому узнать. Душу вытряхнут точно, и хорошо, если дело не дойдет до физического воздействия. С них станется. Там работают такие виртуозы, что палачи Средневековья – мальчики по сравнению с ними.

      Роман даже слегка вспотел от таких мыслей. Вот же гадский Дубинин, нашел нужные слова. Роману уже хотелось засесть за стол и перебрать по косточкам всю свою жизнь, чтобы вычислить заказчика и тем самым снять подозрения с себя, с отдела и со всего Управления. Может, он сам как-то назвал свой московский адрес во время очередного задания? Пытали его не раз, и пытали жестоко, а в беспамятстве чего не скажешь?

      Все же он решил, что на сегодня с него работы хватит. И бок ныл, и голова туманилась, и вообще, хотелось отвлечься.

      Ужин в ресторане, вопреки ожиданию, не порадовал и не отвлек. Роман все никак не мог успокоиться, из головы не шел разговор с Дубининым.

      Проанализировав ситуацию, Роман решил, что до допросов с пристрастием дело не дойдет. Надо быть полным идиотом, чтобы, заметая следы, организовать покушение на себя со столь экзотическими, на потеху всему Управлению, последствиями.

      Настораживало другое. А именно: инцидент действительно архинеприятный. Ну, ладно, на сей раз обошлось. Но где гарантия, что нападение не повторится? Некто заинтересован в гибели капитана Морозова настолько, что не поскупился на оплату услуг заграничного профессионала – а это уже серьезно. Кто поручится, что, узнав о провале операции, этот «некто» не пришлет следующего исполнителя, а за ним другого, третьего, и так до тех пор, пока его заказ не будет удовлетворен? Никто. А значит, отныне Роману суждено жить под дамокловым мечом покушения на протяжении неопределенного периода времени, возможно, до конца своих дней.

      Осознав все это, Роман невольно передернул плечами. Хорошенькое дельце! Живи и бойся. Ладно на выезде, там это состояние – рабочее, нормальное и, что самое главное, четко регламентированное по времени. Отбыл свое, отбоялся, и все, домой, отдыхать и расслабляться. А при таком раскладе не расслабишься, не-ет. Того и гляди, скоро начнут палить из-за каждого угла. Узнав о гибели Шпильмана, заказчик может послать для верности сразу нескольких наемников. И от всех не отобьешься, даже голышом. Разве что затереться в какую-нибудь тьмутаракань и сидеть там, пока коллеги не раскопают каких-либо данных о заказчике? Но так просидеть можно долго, если не сказать, вечно. Главный свидетель погиб, и это автоматически ставило следствие в тупик. Ну, есть там кое-что из прошлого Шпильмана-Рейке-Клюфта, но это все – труха, в которой вряд ли обнаружится что-нибудь стоящее.

      Получалось, что Роман сам кровно заинтересован в том, чтобы поскорее определить заказчика. Только так он сможет обезопасить себя от последующих нападений и наладить прежнее течение своей внеслужебной жизни. Которой он весьма дорожил, надо сказать.

      Но – попробуй определи. Людей, которым Роман успел насолить за время своей службы, было столько, что у него муравьями начинали разбегаться мозги, стоило ему взяться за отбор возможных кандидатов на заказчика.

      Чтобы сосредоточиться и приступить к более-менее систематической работе, нужно было уединиться, отключиться от внешнего мира и погрузиться