История одного Карфагена. Иван Александрович Окатьев

на сотрудничество и стал создавать казачьи отряды, сражающиеся в составе фашистской армии. Жизнь Краснова закончилась в январе 47-го: советские войска захватили его в плен и немедленно казнили.

      Осенью же 17-го года он, как и многие другие недовольные политикой большевиков, начал пробираться на Дон. Сюда же стягивались оставшиеся обломки российской армии, прежде всего – офицеры, которые не могли принять произошедшее: для всех командующих предательством представлялся «Декрет о мире» от 26-го октября, в котором большевики призвали правительство заключить мир без аннексий и контрибуций, то есть вернуть все захваченные земли и не заставлять никого ничего выплачивать. Было совершенно ясно, что Англия и Франция не согласятся на такое, хотя бы потому, что главной целью Франции было возвращение Эльзаса и Лотарингии, которые были захвачены Германией после Франко-прусской войны в 1871-м году.

      Российская армия буквально таяла на глазах. Мало того, что никто уже давно не хотел воевать, так ещё и вышел новый декрет о земле – все солдаты спешили домой на новую делёжку земли. Большевики пытались ввести процесс развала в какие-то рамки, что давалось им с большим трудом. Большинство офицеров, разумеется, не были готовы это принимать, но были и некоторые, как генерал Брусилов, которые исходили из того, что армия служит не партии и идеям, а власти: правят большевики, значит, мы будет им служить.

      В то же время многие всё равно не хотели следовать большевистским идеям. Керенский уже исчез в неизвестном направлении, и генерал Николай Духонин объявил себя главнокомандующим. Он понимал, что это смертельная должность, но вряд ли ожидал, что всё произойдёт настолько быстро. В конце октября Духонин получил приказания из Петрограда о немедленном заключении мира и начале переговоров с немецким командованием, однако отказался выполнять приказы большевиков и тут же был смещён прапорщиком Крыленко. После этого солдаты буквально растерзали Духонина, и 3-го декабря 17-го года он был убит.

      При этом, незадолго то смещения, Духонин, понимая, что дело пахнет жареным, отдал приказ об освобождении генералов и офицеров, которые находились в тюрьме в Быхове, рядом с Могилёвым, – тех, кто участвовал в выступлениях Корнилова. Сначала их держали в Могилёве, там, где находилась Ставка. При этом было огромное количество сочувствующих им, и корниловские войска, которые каждый день проходили парадом перед той гостиницей, в которой под арестом сидели эти генералы. С другой стороны, среди солдат было много тех, кто хотел поскорее «разобраться» с корниловцами. Когда же они сидели в Быхове, то вполне могли бежать, однако хотели, чтобы их предали суду, чтобы объяснить свои желания и стремления. Суд состояться не успел: приказ Духонина вышел раньше. После этого генералы и офицеры ушли с преданным текинским полком в сторону Дона, что стало для них тяжелейшим походом. Вот, что вспоминал про эти события Деникин:

      Вспомнил