Возвращение в строй. Александр Тамоников

я угадал, вы военный? Офицер?

      – Был.

      – Уволили?

      – Да.

      – Такого молодого? Вам же, по-моему, и тридцати лет нет?

      – Двадцать девять.

      – Сокращение?

      – Что-то вроде этого.

      – Понимаю, не хотите говорить, не надо. А я в свое время в Афганистане служил.

      Кулагин с интересом посмотрел на частника:

      – Да? Где? Когда?

      – У вас там тоже кто-то служил?

      – Отец!

      – Понятно. Я служил в пехотном полку, в пехотной роте у Герата. С 1985 по 1987 год, с июня по май. В боевых действиях участвовать приходилось, ранен не был, пронесло, но и наград не заимел. Дали «афганку», знак воина-интернационалиста и в восемьдесят восьмом юбилейную медаль. Рядовым стрелком я был. Но что медали, ордена, главное, домой живым-невредимым вернулся. А в роте за два года шестнадцать пацанов погибло да два офицера. Когда внезапно домой явился по дембелю, увидел мать и окаменел. Поседела она за эти два года, ждавши сына. А ваш отец?

      – Мой отец командовал батальоном, тоже мотострелковым. Подорвался его БТР на мине. Отца и механика убило сразу, наводчик и еще один боец умерли по дороге в госпиталь. Он знал, что я родился, но так и не увидел меня. Перед самым отпуском погиб.

      – Извините. Кстати, я – Игорь Борисович, или просто Борисыч!

      – Не за что извиняться, Борисыч. Война. Меня же зовут Павел.

      – Очень приятно. Ну, вот и поворот к крайнему дому. У вас какой подъезд?

      – Первый!

      Борисыч затормозил.

      – Приехали!

      Кулагин достал деньги, вытащил три сотни, протянул водителю:

      – Держите, как договаривались.

      Борисыч вернул сотку:

      – Давай так, тебе сейчас с финансами туго придется. Если без пенсии, работу-то, конечно, найдешь, молодой, здоровый офицер, да вот сколько платить барыги наши за работу станут? Те каждую копейку считают у других, а на себя же миллионы тратят, – сказал водитель и вернул сотку.

      – Спасибо, Игорь Борисович!

      – Просто Борисыч, и на «ты», хоть, может, и не увидимся больше. Ты вот возьми номерок мой. Мало ли куда съездить надо будет, позвонишь, подъеду. И тебе хорошо, и мне приработок. А можно и без него. Война та афганская повязала нас. Извини, что задерживаю, я говорил о том, что у меня в роте двое офицеров погибли, так вот один из них мой взводный, старший лейтенант Коренев Сергей Викторович, двадцать три года ему было, но офицер от бога. Так вот, зажали нас как-то «духи» в ущелье. Прорваться сил не хватает, второй взвод тоже застрял под обстрелом. Короче, хана нам всем, если бы не взводный. Коренев приказал всем по трещине на верх перевала подниматься, а сам остался прикрывать отход. Взвод вышел на перевал, там уже как следует укрепились, а вот старший лейтенант погиб. Подорвал себя гранатой, когда патроны кончились, а «духи» близко подошли. Геройской смертью погиб Сергей Викторович. Вот так. Ну, если что, ты звони.

      – Обязательно.

      Сзади уже сигналила «Тойота», кому-то не терпелось ко второму подъезду проехать.

      Кулагин пожал руку водителю, забрал сумку и положил в карман листок с телефоном Борисыча, где значилась