Три желания. Лиана Мориарти

ты знала, что со мной ты в полной безопасности, милая.

      – Вот спасибо-то! Ты настоящий свинтус-шовинист.

      Он поставил стакан на место и, удовлетворенно заурчав, натянул на себя одеяло и устроился поудобнее, обняв жену.

      После секса он всегда становился оживленным.

      – Кэт в отчаянии, – сказала Лин.

      – Ммм…

      – Не очень-то ты ей сочувствуешь!

      – Твоя сестра может быть настоящей стервой.

      – Я тоже.

      – Нет, ты нет.

      – Мы совершенно одинаковые. Ты забыл?

      – Забыл. Ты моя любимая маленькая Лин…

      С этими словами он откинул ее волосы в сторону, чтобы они не щекотали ему лицо, поцеловал в лопатку и через несколько секунд спокойно захрапел.

      Секс с мужем. Пункт выполнен.

      «А я лично так не считаю», – подумала она.

      Нельзя было позволять Майклу называть Кэт стервой. Прежде всего потому, что она ею не была, а главное, сама Кэт ни за что никому не позволила бы сказать хоть одно плохое слово о сестрах. Сама она могла наговорить кучу гадостей, но никому другому это не позволялось, даже Дэну, даже в их собственной спальне. В несокрушимой верности Кэт Лин могла бы поклясться под присягой.

      В школьные годы Кэт была среди них троих настоящим головорезом. Когда им исполнилось семь лет, Джош Десуза пустил о Джемме чудовищную сплетню. А именно: что она показала ему свои трусы. Слух был чистой правдой. Он задразнил ее, твердя, что она не носит трусов. «Ношу!» – вскричала обиженная до глубины души Джемма. «Тогда покажи!» – потребовал он. Когда об этом услышала Кэт, она побагровела от ярости. Заметив Джоша на игровой площадке, Кэт подошла к нему и врезала ему головой со всего размаху. Потом Кэт призналась, что ей самой было страшно больно, но она не плакала – разве что самую малость, и то когда вернулась домой и заметила красное пятно у себя на лбу.

      Даже теперь, когда им перевалило за тридцать, Кэт все так же была готова всегда и везде защищать своих сестер, часто без особой нужды. Так, например, когда совсем недавно они с Лин вместе обедали, Кэт спросила:

      – Ты, случайно, не заказывала салат? – и тут же принялась вопить на весь ресторан: – Эй! Моей сестре салат не принесли!

      – Я и сама в состоянии спросить, – пробубнила тогда Лин.

      «Моей сестре»… Кэт и не заметила, с какой гордостью произнесла это. Пусть даже потом она повторяла этой самой «своей сестре», что она полная идиотка, если заказывает салат из бокончини, потому что каждому известно: это все равно что жевать резину.

      – Я хочу рассказать вам… – сказала она им тогда в пабе, но они все уже поняли по ее скорбному лицу, которое приметили с противоположного конца зала.

      И тут Лин неожиданно провалилась в глубокий сон.

      Голос был приторным до зубовного скрежета: «Лин! Это Джорджина! Как поживаешь, милая?» У Лин заныло в животе. Она зажала трубку плечом и произнесла:

      – Здравствуй, Джорджина! А у тебя как дела?

      Она в это время была в ванной: раздевала Мэдди, которая всего за пять минут умудрилась размазать