реальность, которая оформляет сферу материального. И форма эта выступает, в случае проявления сущности духовного, в качестве символа. Символ есть то, что может открыть человеку глаза на мир подлинный.
Символ – лишь вещественная «тень» духовной реальности, но не сама та реальность. Конечно, всё это относится только к тем обстоятельствам и событиям, которые даны нам в пространстве и времени. Ибо чудо непосредственного имеет иную природу связи. И о ней мы подробно скажем ниже. Сейчас лишь коротко заметим: не изгоняется ли Христос из истории как явление естественного порядка и одновременно сверхъестественного? Нет, не изгоняется! Ибо в истории остаётся место чуду. История находит в чуде свою смерть, т. к. длительность исчезает и наступает вечность. В «момент» чуда происходит разрыв истории так же, например, как в математике происходит разрыв в дробной функции. Временной знаменатель истории, по аналогии, превращается в нуль. Для субъекта, находящегося в истории, чудо обнаруживается как задержка в протекании, буквально длении процессов. Весьма характерный пример такой остановки мы обнаруживаем в библейских текстах, когда Иисус Навин именем Господа остановил движение светил небесных: «Стой, солнце над Гаваоном, и Луна, над долиною Авалонскою! 13. И остановилось Солнце, и Луна стояла, доколе народ мстил врагам своим…» (Ис. Нав. гл. 10, 12–13). Сходным образом озарение, откровение отдельному человеку, выявленное из личного опыта, напоминает «остановку Луны и Солнца» в течение окружающих процессов. Внешний мир, с его течением, перестаёт существовать. Внимание субъекта полностью концентрируется на той «нити», которая «заброшена» из вечности, и которая соединяет его дух с вневременной сущностью. У того же о. И.Флоренского в «Воспоминаниях» мы находим: «Мною овладело безвыходное отчаяние, и сознал окончательную невозможность выйти отсюда, окончательную отрезанность от мира видимого. В это время тончайший луч, который был не то незримым светом, не то – наслышанным звуком, принес имя Бога… Мне это было откровением, открытием, потрясением, ударом».
Именно в том, что земная история обретает смерть, а вечность даёт нам подлинную жизнь, слышится очевидная утопичность «Проекта» Н. Фёдорова о воскрешении отцов здесь, на земле. Человек знаком с переходом из вечного во временное и обратно через своё рождение и смерть, но ни первое, ни второе не есть «дело» его рук. В «дерзостном Проекте» Фёдорова чувствуется намерение преодолеть человеческую ограниченность, пользуясь своими же человеческими силами (наука – в деле воскрешения), т. е., по существу, предпринимается попытка стать Богом и осуществить божественный промысел самостоятельно.
Итак, наличие в проявленной истории только сферы длящегося материального и внеисторической сферы духовного, затребует и два способа постижения Сущего. Это, соответственно, непосредственный и опосредованный способы.
Следующий вопрос, который требует рассмотрения, есть вопрос о самом вечном мире, самом Сущем, которое
