Далеко и близко. Ольга Пойманова

так же, когда наконец доведётся.

      – Хорошо сидишь! – мама тактично дождалась, пока Ефимов допоет очередную песню, и вклинилась в пересменок.

      – Ой, даже не заметила, что ты тут! – я на время вышла из нирваны и посмотрела на родительницу.

      – А я не слышала, как ты вернулась, так что 1:1. Но между прочим, могла бы и подойти. Я волновалась, хотела уже звонить, и вдруг слышу, что кто-то дома мурлычет мужским голосом. Захожу, а тут такая пастораль.

      Слов у меня не нашлось, так что я просто пожала плечами.

      Мамочка подошла ближе и взглянула на экран, читая название.

      – Никогда о такой группе не слышала. Но хорошо играют, надо признать.

      – Новая команда. Ребята рассказали.

      – А чего раньше не рассказывали?

      И пришлось мне все объяснить. И про двор, и про гитару, и про Антона с Валерой.

      Мама слушала внимательно и молчала. По напряжённым плечам я поняла, что все это ей не очень нравится. Точнее, не нравится совсем. Нет, не то, что я знакомлюсь с людьми и слушаю хорошую музыку. А то, что шатаюсь по вечерам и сажусь с чужими на лавочку.

      Вы, наверное, уже не раз задали себе вопрос, как она меня вообще отпустила осенью в темноту. Да просто время было только семь вечера, а смеркается в ноябре в наших краях рано. Свежий воздух после многочасовой учебы полезен, поэтому я им дышу.

      Вы должны кое-что ещё знать про нашу семью в целом и мою маму в частности. Мы понятия не имеем, что такое подростковый бунт. Просто с ранних лет мои родители взяли себе принцип "если не можешь остановить революцию – возглавь". Поэтому, когда я прибегала домой взбудораженная от какого-нибудь нового интереса, они всегда спрашивали, что меня так зацепило. И никогда, слышите, никогда это не высмеивали, даже если влюблялась я в откровенную чушь. Чего против таких родителей бунтовать? Да я сама тащила им в клюве все новости.

      А когда мне приспичило научиться кататься на экстремальных роликах, мама со вздохом купила мне надёжную защиту и взяла с меня слово, что перед тем, как в них обуться, я всегда буду проверять наличие в кармане копии своего медицинского полиса и ее визитки.

      Соседка снизу, давняя мамина коллега, охала и возмущалась на такую вседозволенность.

      – Если я ей запрещу, она напялит ролики абы как, не возьмёт даже шлем, и вероятность того, что меня замучаются разыскивать, резко возрастет, – спокойно парировала мама.

      Говорю же: не можешь остановить революцию – возглавь.

      Вот и сейчас она внимательно выслушала мой рассказ и протянула:

      – Антон и Валера, значит… И что, хорошие ребята?

      – Да вроде неплохие. Отругали меня за то, что одна по вечерам шатаюсь, и до дома проводили. Валера ещё и сообщение затребовал прислать, как в квартиру войду. А я специально, как поднялась, свет не стала зажигать, к окну подошла и отправила. Ты знаешь, действительно внизу ждали. Получили, прочитали, и только потом ушли.

      – Ну надо же, заботливые какие.

      – Они и старше. Им около двадцати что-то…

      Мамины плечи опять напряглись на секунду.