Дом. Робер Колонна д’Истрия

деньги, но на самом деле – чем-то гораздо большим. Настоящим созиданием, творчеством. Вся затея была порождена желанием – неуловимым и смутным, как всякое желание, – но результат намного превосходил сумму составляющих ее элементов. Так картина не может быть сведена только к холсту и тюбикам с краской.

      Будучи творчеством, постройка дома была явлением двойственным, подобно многим свершениям в нашей жизни, имеющим две тесно переплетенные цели. Резоны одной более чем ясны – дом существует, чтобы в нем жить, защищает от непогоды, от жары и от холода, собирает живущих вместе, дарит им тепло, точку опоры, ориентир; в данном случае речь шла о загородной резиденции, чтобы с приятностью проводить каникулы; это могло быть помещением капитала, родовым гнездом для будущих поколений или же способом продемонстрировать свой успех, доказать свою принадлежность к завидному социальному рангу, к рангу владельцев летних домов на острове, – но у созидания имелась и другая сторона, оно было самовыражением, возможностью сказать всем: «Смотрите, что я сделал, смотрите, кто я есть, любите меня…» Наверно, вы строите – или ремонтируете, или перестраиваете – дом не только для того, чтобы жить в нем и владеть им, – с риском, что это он будет в вас жить и вами владеть, – но и чтобы вас знали и признавали через него. Чтобы быть любимым, а значит, понятым, что есть одна из самых сокровенных потребностей человека. Причем из тех, для которых так сложно подобрать формулировку, чтобы она не казалась бы ребяческой или нелепой.

      Эта двойственность тем глубже отпечаталась в сознании Х, что ее дом, полагала она, должен был стать выражением любви, которая жила в ней, – и пристанищем для этой любви. Того, что было всего драгоценнее. Это предназначение и объясняло ее интерес к своему дому: Х мечтала о любви. Х попросту, как все на свете, с первого дня своей жизни и на каждом шагу жизненного пути мечтала о любви. О самом сильном и самом сладком в человеческих отношениях. Она ввязалась не только в сооружение постройки – четыре стены и крыша, несколько окон, терраса, камин, красивая мебель, – нет; она, добавляя травинку к травинке, крошечный жест к крошечному жесту, вила гнездо, свое гнездо, вместилище самого на свете необходимого, жизни и преемственности жизни. Строительство дома было делом трудным и важным, как всякая практическая затея, местами сложная, если к делу нет навыков, – но его предмет в символическом плане, по крайней мере в сознании владелицы, обладал огромной ценностью.

      Архитектору – одной из ее подруг, чьей поддержкой она заранее заручилась, – Х описала «дом по образу и подобию своему, открытый и гостеприимный, в гармонии с природой». Она высказала ей потребность – и желание – «жилья без претензий, простого, безыскусного, светлого». Совершенно естественное – можно ли представить себе хозяина, мечтающего о темном, запутанном, замкнутом на себе жилище? – это намерение выдавало личность уравновешенную, открытую, с современными вкусами, а постройка предполагала проект без излишеств.