Всегда наготове. Анатолий Шинкин

глубокий, теплый; век бы слушал.

      – А я это,… из бани.

      – Вижу. Может, пригласишь зайти? Посмотрю, что у тебя изменилось?

      Как будто что-то действительно может измениться в общаге. Изменилось; время остановилось напрочь и колыхалось в неясной осязаемой неотчетливой полудреме. Взял ее правое запястье, продвинул пальцы, поглаживая теплую кожу под рукавом шубы, и молча смотрел в глаза. Те же коричневые точки на зеленой радужке – по шесть на каждой.

      Как прежде, не расцепляя рук, прошли в комнату. Помог снять шубу.

      – Чаю хочешь?

      Надя улыбнулась, засмеялась, а следом и я захохотал. Трудно было выдумать более глупый вопрос: в прежних отношениях не хватало времени ни на чаи, ни на обеды, даже на разговоры. Только однажды пришло в голову устроить подруге «романтический вечер». Достал за тройную цену (сухой закон) бутылку водки, разогрел полную сковороду гречневой каши с тушенкой, нарезал свежего хлеба. Кашу и хлеб успели съесть утром, перед работой, а водка так и простояла. За час до отъезда в командировку выпили с Серегой крановым, будущим Надиным мужем. Вот ведь судьба.

      Смеялись, раздевая друг друга, легли, прижались плотно телами, сердцами, душами, в мареве неподвижного времени. Надя погладила плечо, я перевернулся на спину, помог ей лечь сверху, задвигались плавно, не отрываясь смотрели в глаза. Надя приподнималась и отдалялась, и я, тревожась, потянулся руками вслед, по бедрам, животу, тронул и сжал пальцами груди, коснулся сосков. Надя вскрикнула, вытянулась и с плачем рухнула на меня.

      Целуя мокрое лицо, подвинулся к краю кровати. Надя перевернулась на спину, потянула меня за плечи. Задвигались в совместном страстном танце, все убыстряя темп. Надя опустила веки, подвыла утробно и сжала зубами мое левое плечо, остро процарапала ногтями бока. Боль смешалась с наслаждением, и мы дружно и глубоко задышали в полной усталости.

      – Хочешь? – протянул Наде сигарету.

      – Я не курю, – она встала и начала одеваться. – Все. Пора. Мой, наверное, уже проспался.

      А я вдруг сообразил, что это действительно «все» и вскочил с кровати.

      – Надя, я тебя три года ждал…

      – И был наготове? – она смотрела на меня и смеялась.

      Глянул на себя, да, не мешало бы одеться, и тоже засмеялся. Вот такое веселое прощанье.

      Утром разбудил стук в дверь и, прежде моего разрешения, ввалились Колян, Вадик и Серега. Гордо выставили на стол две бутылки.

      – Поднимайся, солдат. Родина призывает опохмелиться.

      Пока приводил себя в порядок, сгоношили закусь, выпили и заспорили вновь о величии своей славянской республики перед другими славянскими республиками.

      – Нет, но почему Белоруссия Белая, Россия Великая, а Украина всего лишь Малая? – горячился Колян. – Да мы, если хочешь знать, весь Союз кормим.

      Ребят не переслушать. Я из татар, и для меня великодержавные межславянские разборки исторически по барабану.

      Живая