Всё так и было…. Александр Дмитриевич Дудин

детства.

      Саня, тихо-тихо, почти на цыпочках, отошёл к следующим экспонатам. А старушка долго ещё стояла возле дядиного пейзажа, словно вспоминая всё, что так дорого было её сердцу, всё, что осталось там, в прошлом, далеко за прожитыми годами.

      ВАЛЬКИНА СУДЬБА

      – Валька! Валь!.. Беги скорей, там Женька приехал!

      Соседский мальчишка, в безразмерных башмаках на босу ногу и латанном овчинном полушубке, взгромоздившись на забор, истошно кричал, махая ручонками. Окно распахнулось настежь и в него высунулось недовольное Валькино лицо. Лениво потянувшись, она заспанным голосом прохрипела:

      – Ну, чего тебе? Чего разорался? Видишь, люди ещё спят …

      – Там Женька приехал! У Михеихи дома сидит, смурной такой, молчит всё,– нарочито обиженным голосом прогундосил малец и лукаво заулыбался.

      У Вальки сон как рукой сняло. Наспех набросив засаленную телогрейку, она выбежала на пустую улицу и, смешно, по-птичьи всплеснув руками-крыльями, вприпрыжку помчалась к Женькиному дому. Село ещё спало. Где-то далеко, в конце улицы, прокричал петух. Редкими стали петушиные заутренние песнопения. Война всех подобрала: не только мужиков, но и живность всякую, и только в колхозе осталось ещё несколько чахлых коров, да пара-тройка отощалых лошадёнок. Пришла ранняя весна. Деревенскую улицу разъездили так, что пройти по ней можно было, только прижавшись к соседским заборам, где пучками торчала прелая прошлогодняя трава. Но Вальку не смущало это временное неудобство. Она бежала по середине улицы, перепрыгивая через лужи, временами поскальзываясь и проваливаясь в разъезженную полуторками дорожную колею.

      Евгений стоял, прислонившись к заплоту, пытаясь трясущимися руками скрутить цигарку. Шинель, небрежно наброшенная на плечи, придавала ему вид бывалого фронтовика, хоть и был он призван и отправлен на фронт чуть более года назад.

      Валька, на ходу распахнув калитку, прыгнула, крепко обхватив Женькину шею и, осыпая поцелуями его раскрасневшиеся щёки, по-бабьи запричитала:

      – Дождалась! Вернулся, миленький мой! Соколик мой ненаглядный!

      Евгений, не ожидавший такого напора, крепко ухватился пальцами за изгородь и начал медленно сползать на землю. Валентина подхватила его под руки, все крепче прижимая к себе, но, увидев прислонённые к заплоту костыли, отпрянула назад. Женька резко выпрямился и, неуклюже опираясь на единственную ногу, отвёл глаза в сторону.

      – Что, не ждала такого-то? Вот, сама вишь… Отвоевался…

      Брякнув засовом, заскрипела дверь, и на улицу вывалилась Михеиха – Женькина тётка.

      – Ну что, милаи, налюбовались ли, как? В избу пожалуйте, замёрзли, чай, не лето ведь во дворе…

      Михеиха была родной сестрой Жениной матери. Детей своих она не имела хоть и сходилась не раз с одинокими мужиками. Но, видать, по причине женской несостоятельности, мужики бросали её, не пожив и пары лет. Так и маялась бы она одна всю оставшуюся жизнь, да трагический случай неожиданно одарил её сыночком.

      В один