Свет далёкой звезды. Геннадий Дорогов

заинтересовали киношников. Они предложили сотрудничать, но с одним непременным условием: в сценарии сюжет произведения должен быть изменён с целью повышения зрелищности и остроты. Скрепя сердце, Вадим уступил их требованиям. Он продолжал работать над прозой, но теперь уже коньюктура вносила свои поправки в его произведения. Один из последних рассказов особенно понравился кинопродюсеру. Поступило предложение продолжить тему с целью создания сериала. Берестов не стал отказываться от такой возможности и энергично приступил к работе.

      В этом круговороте дел он всё же нашёл время на то, чтобы сделать себе подарок к юбилею – издал первый сборник своих стихов. Так протекала его жизнь, заполненная работой, поездками, встречами – нелёгкая, но очень интересная жизнь человека творческой профессии.

      А в душе жила мечта, на осуществление которой уже не оставалось ни времени, ни сил.

* * *

      Вечер был в самом разгаре. Девушка с микрофоном ходила по рядам, давая зрителям возможность пообщаться с юбиляром. Разные люди задавали разные вопросы: на житейские, профессиональные и даже философские темы. Берестов охотно отвечал, излагая свою точку зрения, свою жизненную позицию в отношении той или иной проблемы. Ему было приятно видеть, как внимательно люди слушают его рассуждения. Это внимание, этот неподдельный интерес – вот высшая радость, высшая награда для артиста, которую не заменят ни богатство, ни иные блага. Правда, радостное, приподнятое чувство было подпорчено одним досадным эпизодом. Девчонка лет шестнадцати выхватила у ведущей микрофон и торопливо затараторила в него:

      – Вадим, милый! Вы много лет являетесь моим кумиром. Я безумно люблю вас! Без вас я не представляю своей жизни. С вашим именем я засыпаю и, просыпаясь, вновь повторяю его. Никто и никогда не сможет полюбить вас так, как я. Вы непременно должны ответить на моё чувство, потому что иначе я не смогу жить…

      Ещё с полминуты она говорила в том же духе. Когда девушка закончила, Берестов тяжело перевёл дух, готовясь как можно мягче объяснить влюблённой поклоннице всю неразумность её выбора. Хотя, признаться, вместо мягкого объяснения хотелось послать эту юную дуру куда-нибудь подальше. Неужели совсем нет мозгов у этих малолеток? Ну ладно там, когда не дают проходу молодым ребятам-артистам. Но ему-то, Вадиму Берестову, уже пятьдесят! Так нет же, одолевают так, словно он цветущий юноша.

      Вадиму нравилось, когда его узнавали на улице. Люди улыбались, говорили добрые слова. Он отвечал тем же, охотно вступал в разговор. Но удовольствие, как правило, было недолгим. Невесть откуда появлялась толпа истошно вопящих девчонок и, взяв в плотное кольцо своего кумира, начинала рвать его на части. Эта сторона популярности не просто досаждала, она серьёзно отравляла жизнь. В конце концов, пришлось придумать ряд ухищрений, позволяющих ему в некоторой степени быть неузнаваемым. И вот сейчас перед ним сидит одна из тех, по чьей вине