В поисках золотого зерна. Альбина Борисова-Слепцова

то, что прежде хвалило и почитало за грех-вину то, что принесло им громадное богатство: так они впадали в безысходное уныние, угасали, будто легкая молочная пена.

      Потому оставшиеся в живых люди Кудангсы все пали духом, так стали говорить: «Это Кудангса Великий, порушив предначертание огненных небес, велел разрубить звезду Чолбон, и, отлучившись от рода человеческого своего, отдалившись от солнечного племени своего, породнился с племенем бесовским, что прибавило греха-вины, пришло время расплаты, отвернулись oт него отпрыски Юрюнг Аар Тойона, отлучилась покровительница от него, отвернулась благодетельница от него – видно, предали проклятию его, предали суду… С подпавшим под страшное предназначение, под великое осуждение, соседствующий с ним, смеющий в дом его входить – да будет покаран. Не пойдем за ним на смерть-погибель, не полезем на рожон, не повторим его мук-страданий», – сказали так и, два-три дня прождав напрасно, когда воскреснут мертвые, все поразъехались-поразбежались, исчезли вмиг.

      В прежние дни-годы слишком почтившие, слишком возвеличившие, слишком вознесшие Кудангсу Великого, не смевшие заслонить пред ним солнце, не смевшие заступить ему дорогу, говорившие, что предназначен он самим Одун Хааном, разбрелись кто-куда, направились к верховьям реки. На Кудангсу Великого всяк смотреть стал как на проклятого, обходить стал как западню, бояться стал как болезнь смертную.

      Через несколько дней-месяцев Кудангса Великий бедный остался один-одинешенек, соплеменники-близкие ушли-умерли, родичи-близкие исчезли, угасли, подобно пене. Ни одного паршивого теленка не осталось в хотоне, ни одного хилого жеребца не осталось в загоне. Поля-долины наполнились невыносимым смрадом – запахом гниющих, со вздутыми животами трупов коров-лошадей, и так был тяжел их дух, что невозможно было дышать; все вокруг кишмя кишело муравьями, повсюду торчали головки разных жучков, ползало множество белых извивающихся насекомых. В жилищах, на земле родной не осталось ни пяди чистого места, все кишело насекомыми, гнусом.

      Алас-поляну, где обитал Кудангса Великий, обходить стали стороной, имя его грешное не поминали всуе, имя его не произносил боле говорящий, не слышал боле слышащий.

      Имеющий облик человеческий достославный саха не стал впредь заводить семью в девятом месяце, великим грехом-проступком стало выходить замуж иль жениться в этом месяце.

      Лишь Кудангса Великий ради процветания будущих поколений народа своего, ради воскрешения, здравствования его решился было породниться с племенем бесовским, и о том было сложено много преданий.

      Оксе-ньи, ну и ну! Муки-проступки великие, страдания безмерные, думы-терзания нескончаемые, неотступные, коль оседлают они даже самого сильного из двуногих, то уж не поднять ему головы боле, – и у доблестного того, кто волен был жить так, как хотелось ему, силой могучего ума своего попытавшегося было исправить ошибки-промахи предначертаний высоких, на которых держалось мироздание,