В поисках золотого зерна. Альбина Борисова-Слепцова

шаман закончил речь свою, все, кто был дома, будто лошади, вырвавшиеся из загона, выскочили во двор и вперили взор свой на звезду. Они увидели, что две трети великой огненной звезды отбито и… образовалось новое созвездие. С тех пор, когда звезда оказывалась рядом с этим созвездием, наступали большие холода-морозы.

      С того дня, как Кудангса Великий заставил разрубить звезду Чолбон, сломался рог у мороза, ослабли холода, перестал гибнуть скот, меньше стало плача-причитаний, возросли радость и веселье, в народе же сложилось такое предание: «Вот кто, оказывается, наш повелитель, сотворенный Одун Хааном, направленный Чингис Хааном, предназначенный Джылга Тойоном – это Кудангса Великий! Не дано сгинуть достославным саха! И спасет, защитит, облагодетельствует их только Кудангса Великий», – так весь люд возлюбил, зауважал его.

      Круг второй

      Вскинет острый, проницательный взор свой имеющий облик человеческий славный: саха пред ним – опоясанная восьмицветной, ясной радугой, освещенная ослепительно-сияющим солнцем, с нависшим над глиняным ликом ее лучезарно-белым небосводом, с холмами из красного песка, с пологими горами долгими, с земляными горами-уступами, милая земля саха; хоть и вздыхает тяжко, взметая в небо сполохи, ледяное море, хоть и дышит оно студеным вихрем, обрела родная земля неиссякаемое изобилие, неизбывное будущее, взрастила, взлелеяла на лоне народ саха.

      Подобно тому, как в благодатное время, имеющая три русла, рокочет, разливается полноводная матушка Лена, так после жестокого мороза захиревшее было грядущее, убывшее было изобилие, иссякшее было богатство достославного саха, вновь прибыло, разрослось чрезмерно, особенно за последние годы наполнилось оно словно сосуд водой до самого края, вот-вот выплеснется.

      Стада сотен коров, табуны сотен лошадей Кудангсы Великого умножились больше прежнего десятикратно. Уподобляясь сказителю-олонхосуту, так скажу, так опишу: взглянул на них, подумал, черный ерник – оказались черные скакуны; подумал, белый ерник – оказались белые скакуны. Род его материнский многолюдным стал, многочисленным. Одним словом, неимоверно возросли богатства его, неисчислимым стал народ его.

      Заставил Кудангса Великий силой разрубить огненную звезду Чолбон, рожденную украшать собой облик гулко звенящего высокого неба, чтоб долгим был век саха, неизбывно изобилие, незыблемо грядущее, – тем стал именит он, тем и стал знаменит он; коль вскинет сверкающий, грозный взгляд Кудангса Великий да повернет пылающее гневом лицо, кто посмеет поднять взор свой строптивый, кто посмеет быть помехой на пути его!

      Коль пожелает он и направит стопы свои по любому из ведомых лишь ему путей, только глупец иль безумный заступит дорогу ту.

      Стоило Кудангсе Великому хмыкнуть слегка «гм!» – все замирали в тревожном предчувствии, ожидании: стоило ему одобрительно обронить «эгэ!», казалось, что слово это имеет целебную силу; а как необыкновенно, загадочно произносил он короткое «ну?». Все стали беспрекословно