Ночи большого города. Натали Гарр

она печалится. – У меня было счастливое детство. Жаль, что родители все испортили.

      – Ну, может, и не испортили, – подбадриваю ее я. – Они выстроили для себя новое счастье, и тебе не обязательно ставить на них крест.

      – Да, но они больше не вместе. Я этого никогда не пойму.

      – Чего именно? Как можно разлюбить одного человека и полюбить другого?

      Она кивает, заставляя меня задуматься о том же самом.

      Ей этого не понять, потому что до меня она никогда не была влюблена. А я был. Разлюбил и полюбил ее. И сейчас мне кажется, что это самое сильное чувство, которое я когда-либо испытывал.

      – Знаешь, я уже час гипнотизирую эту коробочку, мечтая побыстрей открыть ее, – смущенно признается она, положив голову мне на плечо.

      – Открой. Или еще нельзя?

      – Хм, вообще-то можно, – она выпрямляется и смотрит на меня вопросительно.

      Я щурюсь.

      – Мы что, будем заниматься этой ерундой? Обмениваться подарками и, напевая «Всю дорогу звон», водить хороводы, да?

      – Ой, не будь занудой! Давай, ты первый.

      Закатив глаза, я тянусь за квадратной синей коробкой, беру ее и осматриваю со всех сторон.

      – Что там?

      – Понятия не имею, – смеется она.

      Дерьмо, ну ладно.

      Варварски разорвав обертку, я поднимаю крышк у и заглядываю внутрь: там лежит пять пластинок: Zeppelin, Doors, Stooges, Purple и Hendrix.

      – Вау. По-моему, у меня таких нет.

      – Не «по-моему», а точно. Я перекопала весь твой хлам, чтобы убедиться.

      – Хлам? Не богохульствуй, детка!

      – Прошу прощения, господин.

      Получив от меня по попке, Кэтрин задорно хихикает, и я почти забываю ее поблагодарить.

      – Спасибо, – шепчу я, поцеловав ее в губы.

      – Теперь я, – с азартом говорит она, потянувшись за «Тиффани».

      Интересно, что она скажет?

      Пока она аккуратно развязывает бант, я мысленно возвращаюсь в прошлое и непроизвольно мрачнею. Черт, я уже проходил через подобное, и мне не нравится, что моя новая жизнь часто перекликается со старой. Неужели так будет всегда? Я этого не хочу.

      – О мой бог! – вытаращив на меня глаза, Кэтрин изумленно моргает, и ее лицо вмиг становится бледным. – Это… что это? – она настолько взволнована, что я и сам начинаю нервничать.

      – Не то, о чем ты подумала, поэтому не паникуй.

      – А-а, – она роняет взгляд на кольцо, словно она и не паниковала. На секунду мне даже кажется, что она разочарована.

      Черт, она что, ждала предложения?

      – Я просто… – пытаюсь объясниться, – подумал, что это станет для нас неким стартом. Ну, по крайней мере, мы сможем привыкнуть к мысли, что когда-нибудь это произойдет, – боже, что я несу?

      – Привыкнуть к мысли? – Кэтрин выглядит так, будто на нее вылили ушат грязи.

      – Я хочу, чтобы ты носила его.

      – Тогда все решат, что мы помолвлены.

      – Почему?

      Она снисходительно улыбается.

      – Сам посуди.