для Вовки оппозиционными выходками. Сначала он отказался подписать коллективное письмо, осуждавшего Солженицына за его творчество , сказав, что поскольку ничего из произведений этого автора не читал, то осуждать не будет. Потом он отказался быть зачисленным в очередь для инженеров на вступление в кандидаты в члены КПСС, сказав, что ещё не достоин. Необходимо пояснить, что записаться в эту очередь, в отличии от очереди для рабочих, было очень трудно потому, что вступление в партию для инженеров открывало путь для карьерного роста. Владимир со своей фамилией и несомненными трудовыми успехами по мнению партийного и административного руководства вполне подходил для членства в партии. Партия тогда ещё не знала, какого «отщепенца» она могла пригреть на своей груди. Прозрения в отношении Бекетова стали проявляться, когда он отказался ходить на праздничные демонстрации, заявляя, что в выходной хочет, наконец, выспаться. Тут опять надо пояснить, что приходить на демонстрации предлагалось коллективам, занявшим первые места в соцсоревнованиях, и получивших за это дополнительные премии. Считалось, что премии надо ещё отработать и присутствием на утренних демонстрациях. Окончательно руководство поняло, что оно ошибается в отношении Владимира Бекетова после его отказов ездить в рабочее время помогать работникам овощных баз. Начальник, комсорг и парторг отдела говорили ему, что он своим поведением «позорит славную фамилию» и если все так будут поступать, то Москва останется без овощей и фруктов. На это Владимир возражал оппонентам, сообщая им, что его фамилия прославилась не в области ручной сортировки гнилой капусты, а работников овощных баз надо лучше оплачивать и чаще выгонять с работы, чтобы они перестали пьянствовать и воровать, а начали нормально трудиться.
По должностям он практически не рос, но постоянная оппозиционность не помешала ему к тридцати годам стать одним из ведущих специалистов КБ. При этом ему с помощью различных премий неплохо по тем временам платили, чтобы не сбежал в другое авиационное КБ. Довольно быстро перестали его упоминать как «сына Бекетова» или «Бекетова младшего». Он стал просто Бекетовым, состоявшейся личностью со своим, нажитым собственным трудом авторитетом.
В девяносто четвёртом году заказы на проектирование самолётов практически перестали поступать. Конструкторы в рабочее время стали играть в шахматы, а работники опытного производства при КБ в домино. Владимир с женой и двумя детьми уехал на ПМЖ в США. Перед отъездом он сказал мне, что ему уже скоро пятьдесят, и в качестве авиаконструктора или лётчика в ближайшие десять лет он себя в России не видит. К тому же есть неистребимое, хотя и примитивное, желание своей работой обеспечить достойную жизнь семье. Через год от него пришло письмо, в котором он сообщил, что устроились нормально, что он работает авиаконструктором, что у них там полно инженерного народу из России, который поначалу очень интересовался Бекетовым младшим, и что с благодарностью вспоминает
