Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне. Константин Закутаев

потом! – выбегая из кубрика, крикнул Костя.

      Надо было успеть, не привлекая внимания, по тихой грусти, заехать на территорию.

      На выезде, перед открываемыми воротами, рокотал двигателем, тентованный «Урал». Решив проскочить в ворота, минуя КПП, Костя приблизился к грузовику. В это же время машина начала движение и облако отработанных газов, рванувшихся из выхлопной трубы, после перегазовки, окутало опера с ног до головы. Выбравшись из участка задымления, он полубегом обогнал выворачивающую на «змейку» технику. В опущенное стекло водительской двери Костя увидел веснушчатое лицо водителя-срочника. Сидящий рядом, не намного старше солдата, лейтенант, по-американски отдал честь, злобно глядящему на них Катаеву и пихнул в бок водилу.

      – Извините пожалуйста! Я вас не увидел! – крикнул, виновато улыбаясь, солдат.

      Костя махнул рукой и «ничего страшного» улыбнулся.

      Поманеврировав по «змейке», «Урал» выехал на Староремесленное шоссе и повернул в сторону «Красного Молота». Катаев подошёл к стоящим у палатки парням. На кособоком пластмассовом столике дымилась тарелка с крупными кусками мяса. Рябинин, Долгов и Поливанов держали в руках пластиковые стаканчики, а Бескудников зубами терзал недетский шмат на косточке.

      – Вы чего, парни расслабились-то? На хера я как угорелый бегаю-то? – стараясь не сорваться, спросил Костя.

      – «Стоп-колёса» с обеда отменили, – сообщил Рябинин, – отмечаем, присоединяйся…

      И, не дождавшись ответа, набулькал в пустой стаканчик из стоящей под столом бутылки.

      – Вон, Кутузов, видишь, около пивного лотка, с Лавриком, болтается, – показал Долгов, – нас увидел, глаза выпучил…

      – …и говорит, опять опера раньше всех про отмену «стоп-колёс» узнали, – оторвав наконец кусок мяса, с набитым ртом, подхватил Бескудников.

      – …Ну, мы гривой махнули и разошлись, – закончил, дождавшись, когда Бес снова заработает челюстями, Саша.

      Опера молча протянули свои стаканы. Катаев, вздохнув и, понял, что спорить бесполезно соприкоснулся встречным курсом.

      Сначала показалось, что прогремел первый весенний гром, но почему-то все, находящиеся на площади привычно-машинально пригнулись.

      – Бл… у «Красного Молота», по ходу… – сразу же прикинул Рябинин, – погнали, пацаны…

      Бес вытащил из УАЗа пакет и, вытряхнув крошки, подставил его под сбрасываемое со стола куски мяса, зелень, лаваши и полупустую бутылку.

      Катаев замер, прислушиваясь. Автоматно-пулемётной стрекотни не было слышно. Значит, просто фугас, без последствий.

      Облако пыли стояло за лубочным зданием «Грозэнерго», где-то на Горьковской. Далеко-далеко завыла сирена, то приближаясь, то отдаляясь.

      – «Керчь!» «Керчь!», ответь «Минску»! – Рябинин, вывернув громкость рации, вслушивался в переговоры Центра и Фрунзенского РОВД.

      – «Минск!» «Минск!» У нас подрыв около «Красного Молота». «Как понял?!».

      Рябинин, не слушая дальше, сунул говорящую коробочку в карман, полез за руль.

      – Едем! –