Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне. Константин Закутаев

войной и тюрьмами, но прямого и верного в своей простоте и правде. Господь, сохранив жизнь Закутаеву в Чечне, готовил ему испытания в заключении и судах. После мучительных трех лет присяжные посчитали бывшего офицера невиновным – Константин был единогласно оправдан. Наверное, этот опыт и явился творческим детонатором, благодаря которому и родилась книга.

      Автор живым, отточенным слогом, без приторной и напыщенной словесности, сумел отразить глубинную яркость пережитого, увлекая читателя интригой сюжета. К сожалению, современная литература скудна на подобные произведения. Под видом военной правды нам нередко преподносят фальшивки, скармливают читателю биографические суррогаты, высосанные из пальца скабрезные фельетоны и выдуманную войну. И все потому, что тот, кто героически сражался, чаще всего не может об этом рассказать, а современные рассказчики и сценаристы бесконечно далеки от своих героев. Но эта книга – вызов официальным хроникерам чеченских событий, ключ к пониманию русской души и офицерской чести, что неизменны во времени и обстоятельствах.

      Иван Борисович Миронов

      Кандидат исторических наук,

      член Союза писателей России,

      заместитель Председателя политической партии

      «Российский общенародный союз»

      Глава I

      Все расскажем про восход и про закат

      Горы сажи, да про горький мармелад

      Что доели, когда закончили войну

      Да как сели мы на Родине в плену

Юрий Шевчук, «ДДТ»

      «Сегодня из Вологды, в очередную служебную командировку направлен сводный отряд УВД для комплектования Фрунзенского Центра Содействия в городе Грозный Чеченской Республики. Это первая командировка подобного рода для наших милиционеров.

      Как пояснил нашему каналу заместитель начальника УВД полковник Куликов, вологодские сотрудники милиции будут осуществлять широкий спектр мероприятий для наведения конституционного порядка в республике, в том числе и оперативно-розыскные мероприятия по линии особо тяжких преступлений: терроризма, нападений на федеральные силы, похищения людей…»

      Из сообщений СМИ Вологодской области, апрель 2001 года.

* * *

      Пить, в русском понимании этого слова, начали сразу же после Москвы. Грани дисциплины, ответственности, осознание того, что это поездка на войну и всё будет серьезно отошли на третий план. Рассказы «бывалых и битых», уже не приводили должного строго-страшного впечатления, да и присутствие живых – здоровых рассказчиков подсознательно оставляло лишь ощущение просмотренных фильмов, естественно, с разной режиссурой: от эмоционально-цветного до мычаще-черно-белого.

      Как-то незаметно исчезла из проходов плацкартных вагонов мощная, увенчанная «афганской» панамой, фигура полковника Куликова. Вероятность появления филинообразного полковника Елина свелась к нулю, а вскоре совсем пропала. Правда не смыло с вагонного горизонта зама по тылу, но отношение к нему изначально не отличавшееся глубоким трепетом и уважением, через 300–400 километров и вовсе трансформировалось в восприятие его, как некоего «домового», а точнее, как в «Чародеях», «вагонного». Его, согласно табелю положенности, кругленькая, суетливо-деловитая фигурка периодически возникала из плотного, пропахшего несвежими телами, воздуха, что-то пытаясь учесть, записать, сосчитать и снова исчезала. Общего хождения отсеков к отсекам пока ещё не было, ввиду того, что пассажиры как следует не познакомились. Но всё, как говорится, впереди.

      Катаев, бездумно листал «В августе 44-го» сидя на верхней полке. Ввалившись несколько часов назад в первый по счёту отсек, он, желая дистанцироваться от железнодорожной суеты, сразу же, закинул баул наверх и забронировал для себя «место под солнцем».

      Вагонная жизнь меж тем входила в привычную колею. После очередного прохода «тыловика», в нескольких отсеках наступило заметное оживление. То от сотрудников по линии МОБ[1], то из купе КМ[2] на «продол» выглядывала голова и, воровато оглядевшись, шмыгала обратно. Затем, в отсеках негромко раздавались фразы, типа: «Давай», «Всё тихо» и слышался характерный звук соприкосновения горлышка со стаканом, растворявшийся в плацкартной какофонии звуков.

      В купе, помимо Кости, расположился начальник отдела УР[3] майор Кутузов Михаил Анатольевич. Человек конкретной внешности, вызывающей ассоциацию с каким-нибудь фельдфебелем Гансом из фильмов о войне. Причём не с тем, который присутствует в концлагерях, а скорее, которого пластуны-разведчики сняли с поста и приволокли в наш тыл в качестве «языка». Где и выяснилось, что он солдат, просто солдат, выполняющий приказы. Вот в Мише и сочеталась солдатская исполнительность с «дембельской» невникаемостью в детали. Если надо, значит надо, значит так и будет. Высокий, плотный, рыжий, хоть и не огненно, но несомненно. Словом, крепкий во всём. Такого, наверное, не замутишь, не собьешь. Уже второй час он стоял на выходе из отсека, поглядывая в проход, следя за внешними рамками соблюдения

1

МОБ – милиция общественной безопасности.

2

КМ – криминальная милиция.

3

ур _ уголовный розыск.