Я тебя заберу. Марья Коваленко

красный след. Бешеная баба чуть не прокусила до крови во время оргазма.

      Член ломит так, словно под яйцами развели костер, а мое «достоинство» нанизали на железный шампур и жарят.

      В голове вакуум!

      Неприятные ощущения! Так же хреново мне было девять лет назад, когда штопаный-перештопанный четыре месяца валялся в клинике. Даже места, где больнее всего, прежние. Конечности, низ живота и черепушка.

      Сдохнуть можно от «удовольствия». Но, как ни странно, боль отрезвляет. Перед глазами пелена, в штанах пыточная, однако не хочется ни за кем бежать. Нет желания никого трахать.

      Уж точно не Елизавету Ивановну Градскую! Отъявленную стерву, динамщицу и мое личное наваждение.

      С последним после сегодняшнего опыта, пожалуй, пора завязывать. Видеть в одной женщине другую и слетать с катушек – это шиза.

      Наглая докторша, которая то ведется на ласку… отчаянно, как нимфоманка, то сбегает в самый неподходящий момент, – совсем не чокнутая девчонка из моего прошлого.

      Только за одно это сравнение становится противно от самого себя.

      На что повелся?

      Что такого особенного увидел, если готов был поиметь упрямую бабу прямо в ресторане?

      Как мог спутать ту девочку и эту ушлую бабенку?

      Вопросов много. Ответов – ни одного.

      По-хорошему, с Градской не стоило даже встречаться. Проще всего было сдать любопытную врачиху охране клиники. Вместе с видеозаписью и контактами подружки. Предупредить отдел кадров, чтобы не додумались увольнять. И натравить Савойского, чтобы промыл подчиненной мозг до полной дезинфекции.

      Идеальный план. Простой настолько, что нельзя было поступить иначе.

      Однако болезненная реальность говорит об обратном.

      Я сам приперся за Градской в институт. Лично забронировал место в ресторане. И, будто забыв, каким маньяком рядом с ней становлюсь, всерьез поверил, что сможем поговорить. Как люди! Ртами!

      – Проклятие! – шиплю сквозь зубы, мечтая о пакете со льдом.

      Если это новая тактика охоты на мужиков, то, кажется, я готов досрочно сойти с дистанции. По медицинским показаниям!

      – Идиот! – вслух награждаю себя почетным званием.

      Очень даже заслуженно! Не восемнадцать, чтобы бегать за юбками, разгадывая дурацкие загадки. И не двадцать пять, когда, попавшись на стандартный женский крючок с беременностью, сходил в ЗАГС.

      Поздновато! Даже ради женщины, как две капли воды похожей на другую.

      При мысли о той, другой боль постепенно стихает. Многое становится по фигу. И странный побег Градской. И то, как она насаживалась на руку. И то, как ее трясло от удовольствия.

      На пальцах по-прежнему сладковатый запах прыткой докторши. От него все еще немного ведет, но оставаться в ресторане и дальше нет никакого смысла.

      Хочет Градская играть в какие-то игры – пусть играет с другими. Хоть с Кравцовым, хоть с кем-то третьим.

      Я пас!

* * *

      После ресторана, вопреки