Звоны Второго Иерусалима. Александр Пышненко

с послушником. Поводом, как правило, служило толкования тех или иных догм святого писания. После этого подолгу они не могли успокоиться. С их кельи то и дело доносилось: «Я так сказал, а он это не так понял! Он, вообще, ничего не понимает».

      Меня он поселил в задней комнате у самого входа на самой скрипучей койке. Помните: «Твое место у параши». А еще говорил, что не помнил меня! Он продолжал ненавидеть меня, как и прошлый год. Той же самой ненавистью. Она нечем не изменилась. И эта черная ненависть так глубоко засела в нем, и неизменно жила в этом святоше целый год, невзирая не на какие покаяния. Разве это по-христиански?..

      – Соблюдай полную тишину. Радио слушай только через наушники. Иначе быстро вылетишь отсюда. Чему я буду очень рад, – объявил мне Толик. Следующая порция слов прозвучала новой угрозой: – Вечером придет один человечек, который может здесь всех построить.

      Вечером явился пьяный Василий. Тот самый гуцул, который жил тогда за дверью – шкафом. Василий приглашал меня тогда читать книги в свою келью. Он сильно осунулся лицом за прошедший год. Резко обозначился ястребиный гуцульский нос на его характерном лице.

      Василий тоже прикинулся, что не узнал меня.

      Жил он какой-то «воровской» семьей с двумя мужиками с России. Один из них Володя, работал здесь шофером. Привозил им водку и колбасу. Все они втроем почти не ходили в столовую. Жарили картошку на плитке прямо в келье. Здесь же и водку пили…

      Третьим среди них был Сергей – высокий амбал, постоянно закутанный на работе в какие-то грязные обноски. Плащи. Был одного практически роста с послушником Геннадием. Со спины я вначале их постоянно путал. Этот тоже в 90-е был бандитом. Он и здесь не разучился расставлять свои пальцы веером. Хотя ему и приходилось, так же как и нам работать. Но везде этот Сергей стремился быть начальником. В этом он выдерживал острую конкуренцию с Толиком. Я как-то сказал кому-то, что тот напоминает мне нашего послушника Гену. Тот мне ответил:

      – Как ты мог такое подумать! Этот же выглядит: бомж бомжем!

      – Со спины, – поправился я.

      – Ну, разве что со спины, – вынужден был согласится мой оппонент.

      Я сразу же попросился к ним в компанию. Василий был не против. Сергей колебался. А Вова сказал:

      – Это право надо еще будет заслужить.

      Тут же начались проверки. Володя стал просить мобильник, чтоб позвонить своей маме в Краснодарский край…

      Я не стал заслуживать. Я знал, что мне и до этого еще никогда не удавалось заслужить права быть своим в одной шайке. Я был абсолютно другим человеком. Не способный жить в том же режиме.

      …Эта троица руководила здесь всем. Устанавливая такие отношения между людьми, которые были похожи на отношения между людьми во всех закрытых заведениях типа тюрем. Или армейской казармы советского образца, в которой мне и раньше приходилось жить. Там всегда появлялась кучка паразитов, которые жировали на других. При мне они начали распределять гуманитарную помощь. Какие-то совершенно новые неношеные вещи.