Малинур. Андрей Савин

религии и священники у них в большом почёте. Чего только стоит память о предках и пророках, уходящая чуть ли не к началу времен. Коэны, чьё священнослужительство передается по наследству, знают свои отцов до самого Аарона, брата первого и главного иудейского пророка Моисея, что жил больше тысячелетия назад…, а оттуда еще на семь колен до Леви – одного из 12 прародителей иудеев. Представляешь, чего им стоило сохранить такую память? Поэтому и книг священных столько, что не прочесть, наверное, за всю жизнь, – Таис пристально посмотрела на царя, ожидая от него какой-нибудь реплики, ведь он тоже, со слов Аарона, три дня беседовал на едине с первосвященником.

      Но Александр задумчиво молчал. Таис продолжила:

      – У них один Бог, и он, якобы, живет в сердце каждого иудея, хотя это ерунда… он живет в сердцах лишь немногих.

      Царь удивленно посмотрел на Таис:

      – В сердцах? Шимон рассказывал мне, что он живет на небе и внимательно наблюдает за делами каждого. И если человек добродетелен, то он посылает ему дары, а если нечестив, то не избежать ему кары небесной. А ещё он воистину могущественен, ему как оракулу ведомо всё наперед. Мне показали книгу их мудреца Даниила, где написано, что эллинский царь повергнет царство персидское. И я, его поверг! Я поверг Дария, и Бог иудейский помог мне в этом!

      Девушка снисходительно улыбнулась:

      – Там было указано твоё имя?

      – Там был указан мой титул, царя Греции! – строгая мимика резко изменила выражение лица властителя, однако в глазах не было гнева. Скорее смесь досады от понимания неубедительности довода в пользу своей богоизбранности и удивления, от дерзости вопроса.

      Таис отвернулась, чтобы Александр не видел её лица:

      – В Иерусалимском храмовом хранилище столько книг, свитков и отдельных текстов, что немудрено найти подобное пророчество на все случаи жизни, – она повернулась и глядя прямо в глаза закончила: – Извини мой царь, я умею сладко льстить, но очернять Александра Великого лестью глупой, а тем более ложью… лучше убей меня, – и покорно склонила голову.

      Всего мгновение длилась пауза, и, тронный зал дворца персидского шахиншаха, заполнил громкий хохот нового владельца – Александра Македонского:

      – Как я люблю тебя моя Таис, за этот острый язык, столь точно выражающий мои сомнения! – он обнял девушку и впился поцелуем в её уста. – Прошу останься до утра, завтра в полдень Птолемей приведет жреца, послушаем его вместе.

      Раннее утро. Александр накинул теплый персидский халат, расшитый золотыми павлинами, и вышел на дворцовый балкон. Снег успел густо припорошить каменный пол и мраморные перила. Молодой правитель улыбнулся – это был второй, увиденный им в жизни снегопад и последний, которому он будет рад. Широкая парадная лестница внизу забелела, а каменные крылатые быки, охранявшие центральный вход, нарядились в девственно чистые светлые сарде[1], что приняты у адептов местной веры.

      Таис тоже вышла, решив полюбоваться редким для греков природным явлением, однако накидывать свой халат она не стала – шагнула на балкон абсолютно обнаженной:

      – Хочу