Малинур. Андрей Савин

но и велением сердца… как и у меня.

      Коэн внимательно посмотрел в глаза Таис, словно искал там подтверждения сказанных слов:

      – Я был свидетелем твоей вчерашней беседы с первосвященником и мне показалось, что ты не нашла ответы на свои вопросы, потому что их задавал не ум… а сердце? – его большие красивые глаза заблестели, словно внутри зажегся огонь и этот свет истекая наружу, чудесным образом преобразил его лик. – Это значит ты в пути… – тихо сам себе ответил коэн и загадочный свет заполнил всё вокруг.

      Он положил перед собой книгу:

      – Я решил, что именно этот текст сейчас важнее всего для тебя, там есть ответы. Первая книга пророка Шмуэль, и я прочту тебе её. Вернее две первые главы, а потом мы продолжим беседу. Здесь говориться о женщине Ханна, ты готова услышать?

      – Да, – покорно вымолвила Таис, пораженная таким преображением священника и его вопросом: не слушать, а услышать.

      – Ну, слушай… всем сердцем…

      «…Она же в скорби душевной молилась Господу и горько плакала. И дала обет, и сказала: «Господи! Если Ты снизойдешь к страданию рабы Твоей и вспомнишь обо мне, и не забудешь рабы Твоей, и дашь рабе Твоей дитя мужского пола, то я отдам его Господу на все дни жизни его, и бритва не коснется головы его». И вот, так как она долго молилась пред Господом, Эйли следил за устами ее …». – Прочитав половину первой главы Аарон оторвался от текста и взглянул на Таис. Она сидела неподвижно, широко открыв глаза и устремив взор свой в окно, где в сладкой истоме вечернего зноя, остывающее солнце опускалось в Средиземное море. Коэн продолжил:

      «…Ханна же говорила в сердце своем, только губы ее шевелились, голоса же ее не было слышно; и Эйли счел ее пьяною. И сказал ей Эйли: «Доколе будешь ты пьянствовать? Вытрезвись от вина своего!» И отвечала Ханна, и сказала: «Нет, господин мой, я жена, скорбящая духом, вина же и шэйхара не пила я, а изливаю душу мою пред Господом…».

      Таис по-прежнему сидела неподвижно, глядя в багровую полосу заката, а по щекам её текли слёзы:

      – Господи, если ты снизойдешь… Господи… – еле слышно шептали губы девушки.

      Аарон закрыл книгу, сложил руки на коленях и посмотрел на Таис, после чего его уста зашевелились в беззвучной молитве.

      На улице осел скрипучим криком опять напомнил о своем присутствии. Девушка выдохнула и повернулась к священнику. Тот, с улыбкой и восхищением смотрел в её сияющие глаза. Из них истекал свет.

      – Помоги мне, Аарон, – слёзы по-прежнему капали с точёного подбородка Таис, – каки слова мне говорить, чтобы молиться также истово как Ханна? – она смотрела умоляющим взглядом, переполненным одновременно и глубочайшим страданием, и неведанной ею доселе радостью, что испытывает в пустыне изнуренный жаждой странник, только нашедший холодный родник, и припавший к нему устами.

      – Слова тебе подскажет Господь, важнее откуда они проистекают. Теперь ты нашла ответ, в чем суть моей веры и как Господь умудряется быть одновременно в сердцах не всех,