Привет, Фрида!. Ольга Александровна Ковалевская

овно нам предназначена вечность. И только конкретная дата не оставляет нам времени для раздумий, заставляя действовать немедленно.

      Ладно, хватит философствовать, вернёмся ко мне и к тебе – в этом году ты будешь моей лучшей подругой. Почему я решила доверить тебе эту неблагодарную роль? Случайность. Чистая случайность.

      Твоё угловатое, не по-женски суровое лицо с угольно-чёрными бровями, похожими на размашистые птичьи крылья, заворожило меня, как только я его увидела. Тогда я не знала о тебе ничего, кроме того, что ты то ли муза, то ли жена какого-то художника. Прости, но я даже не знала, что ты и сама художник. Что ж, у нас ещё есть время, чтобы познакомиться.

      Ах да, привет, Фрида! Извини, что не поздоровалась вначале, у меня теперь всё перевернулось с ног на голову.

      Ведь мне остался лишь год… А потом… я умру…»

      Ри резко захлопнула ежедневник, последний в её жизни, с обложки которого жёстким прямым взглядом пронзительно смотрела Фрида Кало.

      Неделей ранее

      В небрежно распахнутом лёгком кашемировом пальто цвета латте поверх белой майки-алкоголички и спадающих на бедра голубых джинсов Ри неторопливо шла по пустынной набережной.

      Зимнее солнце пригревало её каштановые волосы и нежно ласкало бледное лицо, наполовину скрытое под зеркальными очками-авиаторами.

      Рождество. Сегодня, наконец, она могла прогуляться без мужа. Тео не любил, когда Ри ездила в город одна, говорил, что ревнует. В этот день он забывал о ревности традиционно готовя праздничный обед – индейку с клюквенным соусом. Ри уже около пяти лет не ела мясо, Тео не желал поступиться обычаем из-за каприза – видите ли, ей стало жалко зверушек – на рождественском столе должна быть запечённая индейка и точка!

      Ри не спорила, просто, закончив ужин, выносила почти нетронутую огромную птицу бездомным котам, которых подкармливала у мусорных баков. Коты благодарно мурчали и тёрлись об её ноги, после чего Ри приходилось принимать душ – у Тео была страшная аллергия на шерсть.

      Не спеша, смакуя каждый шаг своей одинокой прогулки, Ри добралась до конца набережной и вошла в книжный магазин, открытый в рождественское утро специально для неё. Хотя, возможно, и для всех тех, кто отложил покупку поздравительной открытки на самый последний момент. Возможно. Но, на протяжении почти двух десятков лет Ри нравилось думать, что только для неё.

      Хозяин магазина, Николас, за это время превратился из худощавого длинноволосого юнца в огромный лысый шар. Увидев его в этот раз с младенцем, Ри остолбенела.

      – О, мадам Айрин! Вы – островок постоянства в нашем непостоянном мире, – хозяин книжного, фигурно лавируя между стеллажей, подкатился к Ри и крепко расцеловал её в щеки. – С Рождеством и днём вашего рождения, моя милая! Новые ежедневники там, на полке, как обычно. Но, прежде, я бы хотел вас познакомить с Николасом младшим, моим первым внуком!

      Ри не успела опомниться, как в её руках оказался орущий краснолицый младенец. Это его внук?! Она даже не догадывалась, что Николас женат, ведь все эти годы он оказывал ей недвусмысленные знаки внимания.

      «Даже у шарообразного есть ребёнок?! Несправедливость какая! Господи, да что это я… Просто заберите его у меня!» – Ри дрожащими руками передала младенца, пытаясь изобразить на лице некое подобие улыбки.

      – Спасибо за поздравления, Ник… Но, как говорится, после двадцати не нужно напоминать женщине о её возрасте…

      – А вам больше? И не скажешь, мадам Айрин! Вы юны и свежи, как в тот первый раз, когда я вас увидел! Жаль, что вы были замужем… А то бы… – Николас, улучив момент, снова расцеловал Ри в чуть покрасневшие щёки.

      – Двадцать мне было… двадцать лет назад… И, кстати, я всё ещё замужем, – она тяжело выдохнула, потрепала по густым чёрным волосам наследника книжного, который уже не орал, а с интересом наблюдал за происходящим, и направилась к угловой полке у окна, украшенного переливающимися разноцветными гирляндами.

      «Вот же память у человека, хоть раз бы забыл поздравить… Неужели, его внук, когда вырастет, облысеет как дед? А какая мне вообще разница?» – мысли роились в голове Ри, как назойливые мухи, которых нужно было немедленно прихлопнуть, ведь сейчас ей предстоял ответственный выбор – новый ежедневник.

      Кому-то, возможно, это покажется странным, но выбор ежедневника для Ри был сродни выборам президента страны, не меньше. Она отбирала нескольких кандидатов, расставляла их на отдельной полке и мысленно голосовала за двоих, а затем предстоял самый сложный тур – выбрать тот самый, единственный, в котором была бы и качественная бумага, не кипенно белая, а немного желтоватая, и чтоб полосочки удобные – не широкие и не узкие. Но самое главное тот, кто изображён на обложке, должен был стать лучшим другом Ри на весь следующий год.

      Она старалась выбирать женщин – с мужчинами дружить сложнее. Однажды, лет десять назад, Ри соблазнилась красавцем Дэвидом Бэкхемом в нижнем белье.

      Особо не раздумывая, привела, точнее, принесла его к себе домой, и сразу же обнаружила массу сложностей.

      Во-первых, дневник пришлось тщательно