Рикошет. Юлия Лавряшина

интересны лишь в кино. В жизни, если ты оказываешься в самой гуще, как мы с Артуром в Евпатории, из этого не терпится выбраться, пока цел… Поэтому никакого нервного возбуждения я не обнаруживала на лицах заложников, только апатию. Они даже не радовались тому, что уцелели, наверное, просто не было сил. Хотя в сравнении со Шмидтом все они были невероятными везунчиками… Даже если пуля действительно отлетела рикошетом. Тем более!

      Я быстренько запихала в рот остатки хот-дога, чтобы не соблазнять Вишенку, и спросила на случай, если узнаю что-то интересное:

      – А вас как зовут?

      Надо же будет сообщить Артуру, от кого получена инфа…

      Простой вопрос дался ей легче:

      – Татьяна Андреевна, – она вдруг улыбнулась собачке, и лицо ее похорошело. – Наелась, детонька?

      Порывшись в рюкзачке, я достала упаковку пластыря:

      – Вы сами или помочь?

      Она фыркнула:

      – Я еще не настолько стара, чтобы не заклеить ссадины на коленях! – и вдруг всучила мне собачку. – Подержите?

      Лохматый комочек опять затрясся в моих руках, и я невольно прижала Вишенку к груди:

      – Ну что ты… Все хорошо. Не бойся, я не заберу тебя.

      Мокро тычась мне в шею, она часто задышала, наслаждаясь запахом сосиски. Или от меня несет псиной, а я сама и не улавливаю этого? Но если так, то это запах больших собак, к которым Вишенке стоит относиться с осторожностью… Вряд ли такое боязливое существо вцепится мне в горло, хотя мне маленькие собачки всегда казались самыми агрессивными.

      Но Вишенка вдруг нежно прижалась к моей ключице и так судорожно вздохнула – точно ребенок, которого наказали ни за что. И мне стало стыдно, что я угодила во власть стереотипов…

      С внезапно проснувшейся решимостью ее хозяйка уже сорвала присохшую салфетку. Ранка снова закровила, но она ловко залепила ее двумя полосками пластыря – крест-накрест. Проделав то же самое и со второй ногой, Татьяна Андреевна стерла кровавые подтеки влажной салфеткой. Когда она извлекла из сумки пудреницу, я поняла, что эта женщина окончательно пришла в себя и ее можно немножко попытать.

      – Вроде наш банк на хорошем счету, – начала я осторожно. – Но раз убили директора, значит, тут не все чисто, как вы думаете?

      Оторвавшись от зеркальца, она уставилась на меня в недоумении:

      – Это же… роковая случайность!

      – Говорят, он выстрелил в потолок?

      – Я не видела, – призналась она. – Мордой в пол уткнулась. Да еще Вишенка в этот момент взвизгнула…

      – Почему?

      Татьяна Андреевна пожала плечами:

      – Обычно она тихая, как мышка. А тут так завизжала, точно ее укололи, и даже залаяла. И в тот же момент выстрел раздался. Очуметь просто…

      Я поймала себя на том, что дышу часто, как ее собака:

      – Так может, он от неожиданности пальнул? Вишенка его напугала?

      Татьяна Андреевна захлопала глазами, уставившись на меня. Веки у нее были уже оплывшими и покраснели от слез.

      – Ой, а я и не подумала об этом… А ведь может быть! Все ж на нервах были… И они тоже, грабители эти.

      Подняв