Похождения бизнесвумен. Крутые восьмидесятые. Лихие девяностые. Коварный Миллениум. Марина Важова

нашу вечно недовольную соседку, она заходит в угловой гастроном и делает вид, что меня не замечает. Это чтобы не здороваться. Не хотите, не надо. Влетаю в парадную, машинально запускаю пальцы в прорезь почтового ящика – ничего нет, пишут. Внутренне ликуя, преодолеваю последний лестничный марш. Лифт, как всегда, не работает, но мне сегодня это перескакивание через три ступеньки – в самый раз. Даже не задыхаюсь, даже не останавливаюсь передохнуть.

      Вот, наконец, и моя чёрная засаленная дверь. Думаю, ей лет сто. Если то, чем она сверху обита, снять, то совершенно спокойно можно созерцать наш коридор-пенал с сундуками и комодами по стенам, с двумя голыми лампочками и неожиданным окном справа, не просто заколоченным, а замурованным стеной соседского дома. Окно есть, а вида из окна нет. Но это, если свет горит, а если не горит, то ничего не увидеть, хоть всю обивку снимай. Но услышать можно.

      Сейчас, ещё даже не разбирая отдельных звуков, я понимаю, что в квартире есть народ. Звучит музыка, причём в разных комнатах. Отчётливо слышу «Волшебный полёт» группы «Спейс», любимую вещь моего пятилетнего сына Лёньки, а в придачу что-то живое, похожее на гитару, но слишком громкое для акустики. Наверно, электрогитара, только откуда, не Витька же, наш сосед-алкоголик, сподобился?

      Верный способ узнать – войти в квартиру. Ключа у меня нет, постоянная смена доверенных лиц, так или иначе опекающих Лёньку, вынудила меня отдать все ключи им. Так надёжнее, потому что мой приход домой мало что меняет в течении жизни «укороченной» после развода семьи. Вот и сейчас я нажимаю кнопку звонка – два раза. Шаги по коридору, дверь открывается без вопроса «кто там?» – значит, поджидают. «У тебя гости», – открывает дверь сестрёнка и, развернувшись, идёт обратно.

      Лёля – одна из моих младших сестёр-двойняшек. Она учится в дошкольно-педагогическом и, в отличие от Томы, второй из двойни, имеет принципы. По её реакции я понимаю, что гости ей не по нраву и что они как минимум выпивают, а как максимум – мужчины. Именно в такой последовательности. Гитарные звуки идут из маленькой комнаты, и я направляюсь прямо туда. Ага, гости ещё и курят, в иерархии Лёлиных раздражителей это, пожалуй, на первом месте: она с детства мучается астмой, и неприязнь к курящим вполне обоснована.

      Так, ничего себе, кого напустили в квартиру! Два незнакомых мужика, бутылки, стаканы, дым коромыслом, да ещё и баба какая-то с ними. Да не баба это вовсе, а моя хорошая знакомая, художница Оля Рунтова. Опрокидывая пепельницу, она тут же устремляется ко мне:

      – Ну как? Хотя можешь не говорить, сразу видно – приняли. Мы тут третий час тебя ждём, уже отмечаем, присоединяйся. Да, кстати, ничего, что я не одна? Это Петя, а это… – Ольга делает лёгкую заминку, из чего я заключаю, что второй товарищ ей самой не очень знаком. Он поднимается с кресла и, не дожидаясь, пока вспомнят его имя, произносит:

      – Прошу прощения, что явился без приглашения, некоторым образом случайно. Каштан.

      С этими