Гори. Анастасия Мандрова

Он внимательно смотрел на меня, ожидая, что я ему скажу.

      – Спасибо, – только и произнесла я, хотя в душе все трепетало. Все казалось чудесным сном, из которого я бы точно не хотела просыпаться.

      – Впереди у нас еще много свиданий, – Ваня нежно провел своей рукой по моим волосам, поцеловал в щеку и резко подался назад. – В щеку, потому что иначе я не уйду. До вечера. – хрипло проговорил он и, быстро развернувшись, будто уже вот-вот мог передумать, побежал по ступенькам прямо под дождь.

      На секунду он остановился, запрокинув голову вверх и позволив каплям дождя стекать по лицу, затем достал из своего рюкзака зонт, и легкой походкой пошел в сторону школы. Я смотрела, завороженная, как он уходит, трогала свои губы, которые еще помнили наш поцелуй, чувствовала место прикосновения его рук на своей талии, и хотела запомнить этот момент навсегда, вобрать его в себя со всеми эмоциями, запахами и электрическими разрядами, переполнявшими меня. Мне просто необходимо было удержать в памяти момент, когда я вновь почувствовала себя живой.

      ***

      Мишель сидела на уроке русского языка, неспешно качая ногой под партой. Ей стоило огромных усилий вести себя спокойно, как будто ничего не случилось, как будто она не видела в окне, где сидела за партой, как от школьного двора удаляются две фигуры. Две очень знакомых фигуры. Одну из них она ненавидела, а вторую, кажется, любила. Вот такая своеобразная насмешка судьбы.

      В голове брюнетки зрел план, как избавиться от новенькой. Даже про себя Мишель не могла произнести ее имя. Ненавидела всеми фибрами души, потому что поняла, насколько опасна эта светловолосая ведьма. Парни смотрели на нее, хотели ее. Вот и Ваня недалеко ушел, как последний придурок повелся на ее невинный взгляд голубых глазок, на ее пухлые губки, наверняка, ненастоящие. Кукла, никчемная кукла, уводила у нее, красавицы и умницы Мишель, парня! Девушка больно впилась яркими ногтями в свои ладони. В ее голове проносились картины, очень неприятные картины этих двоих, проводящих сейчас время вместе. Нет, нет! Ваня мог быть только ее. Неважно, что они закончили встречаться прошлой весной. Мишель никогда не оставляла надежды на их воссоединение. Они созданы друг для друга, это бесспорный факт.

      Когда Ваня только появился в их классе, после всего того, что натворил, он только вставал на правильный путь. Мишель пыталась ему помочь, но ей нравился именно этот плохой Ваня, курящий, матерящийся, смотрящий на все глазами, полными внутренней злости на несправедливость этого жестокого мира. Она была совсем непрочь делать это вместе с ним. А потом он как-то совсем неожиданно изменился в лучшую сторону, и жизнь Мишель рядом с ним стала невообразимо скучной. Ушло ежедневное веселье, пришло спокойствие, она даже видела его в глазах Вани, и это был крах. Лишь потом, летом, в солнечной Испании, Мишель поняла, что ошиблась, что ей не хватало Вани, что это его спокойствие было обманным, ей лишь показалось, что яркие краски их отношений ушли. В глазах Вани в первый день осени она увидела то, что ей не хватало. В них бушевала такая знакомая ей неистовая буря, но теперь она принадлежала