Обретая любовь. Элоиза Джеймс

все же он стал значительно старше.

      – Здравствуй, отец, – вымолвил Гриффин, не зная, как себя вести.

      Виконт молча направился к сыну, его лицо ничего не выражало. Но приблизившись, он поднял руки и заключил Гриффина в объятия.

      – Мой мальчик, – проговорил отец прерывистым голосом. – Ты вернулся… Ты наконец вернулся домой.

      Его руки были сильными, и в сознании Гриффина промелькнуло смутное воспоминание о подобном объятии, имевшем место когда-то давно. Хотя как такое возможно? Ведь в детстве он практически не видел родителя, который постоянно находился в Лондоне, заседая в палате лордов.

      Гриффин прокашлялся, чувствуя себя крайне неловко. Его правая рука сжимала рукоятку трости, но левая была свободна, и он похлопал отца по спине.

      – Да, вот он я, – произнес он как можно бодрее. – Вернулся в отчий дом подобно хрестоматийному блудному сыну.

      Отец слегка отстранился, и, к своему изумлению, Гриффин обнаружил, что глаза лорда Монкриффа блестят от слез.

      – Я думал, что уже никогда тебя не увижу, – проговорил тот, игнорируя шутку сына. – Мое воображение рисовало тебя погибшим в море… Порубленным на куски или утонувшим во время шторма.

      – Опасных моментов было, конечно, немало, – признал Гриффин, – но я тем не менее здесь.

      Отец прикоснулся к его татуировке.

      – Отличительный знак твоего ремесла?

      – Нет, просто мой корабль назывался «Летучий Мак». – Гриффин немного поколебался, затем сказал: – Отец, мне нужно присесть.

      Лорд Монкрифф отпрянул назад.

      – Ты ранен? Ты потерял ногу?

      Усмехнувшись, Гриффин проковылял к дивану.

      – Моя жена предположила то же самое. Но нет, я избежал такого приобретения, как деревянная конечность. У меня просто рана, которая медленно заживает.

      – Если бы у тебя не было ноги, ты мог бы изготовить замену из чистого золота, – сказал отец, присаживаясь напротив. – Мистер Петтигру, согласно твоим указаниям, регулярно представлял мне отчет о состоянии твоих дел. Судя по всему, на морских просторах собираются неплохие урожаи.

      – А он сообщил, что нам с Джеймсом предоставлена королевская амнистия?

      – Должен сказать, что принц-регент оказал мне честь, уведомив об этом самолично, – многозначительно улыбнулся отец.

      Вообще Гриффин полагал, что монаршее прощение было ниспослано лишь благодаря тому внушительному рубину, но похоже, что и виконт Монкрифф мог приложить к этому руку.

      – Сегодня утром я получил несколько писем, в которых сообщается о весьма эффектном появлении герцога Ашбрука в палате лордов, – продолжил меж тем отец.

      Гриффин кивнул. В данный момент он испытывал что-то вроде головокружения. Четырнадцать лет назад он был юнцом, вынужденным жениться на купеческой дочке, которую никогда не видел во плоти. Он был возмущен и испытывал отчуждение к отцу, ему хотелось взбунтоваться. А теперь тот же самый отец обнаружил чувство юмора, о котором Гриффин даже не подозревал.

      Как