Мое сердце и другие черные дыры. Жасмин Варга

со стаканчиком червей в левой руке.

      Думаю, то же самое можно сказать обо всех мамах.

      – Погоди, – спохватываюсь я, – так мы собираемся это делать или нет?

      – Да, я – да, если ты…

      – Я определенно да. Хотя так и не поняла.

      – Чего?

      – Зачем тебе я.

      Словно в ответ на мой вопрос распахивается дверь дома, и с крыльца легко сбегает невысокая полненькая женщина средних лет. Каштановые, точь-в-точь как у Романа, волосы уже тронуты сединой. На ней передник и шлепанцы в цветочек. Воплощенный дух городка.

      – Роман! – Она машет нам обоим рукой, как королева карнавала. Большинство местных женщин средних лет довели этот жест до совершенства. Все отработано: запястье фиксируем, ладонью неторопливо покачиваем.

      – Роман! – повторяет она. – Познакомь меня со своей девушкой.

      Я краснею, в животе все пульсирует. Хотя я-то ни в чем не виновата: в конце концов, не из-за меня ее сын решил покончить с собой. Но я вовсе не планировала встречаться с семьей партнера. Именно осложнений в лице матерей семейства я и хотела избежать. Два минуса Замерзшего Робота: черепашка и любящая мать. Будь я попридирчивее, сказала бы, что у него слишком тяжелый багаж. Но при моем раскладе выбирать не приходится.

      – Э-э, мам, – запинаясь, говорит Роман и хватает ртом воздух. Его кадык ходит ходуном. – Это Айзел.

      Хорошо сыграно, Замерзший Робот, очень хорошо.

      – Айзел! – Она вскидывает брови и протягивает мне руку через открытое окно машины. Я знаю, что сейчас проваливаю тест на «вежливость южан»: мне следовало бы выйти из автомобиля и присесть в реверансе, если я, черт возьми, рассчитываю получить ее одобрение. Но мне это не сдалось. Замуж за Романа я не собираюсь, а через месяц одобрять будет вообще уже некого.

      – Рада познакомиться, – вяло отвечаю на ее рукопожатие.

      – Айзел – красивое имя.

      За многие годы я усвоила, что фразочка «Айзел – красивое имя» – это просто тактичная форма выражения «Какая еще, к черту, Айзел?!».

      – Оно турецкое. – Я внимательно слежу за лицом женщины, изучая ее реакцию. Больше всего меня интересует, обсуждают ли здесь истории о моем отце с тем же упорством, что и в Лэнгстоне. Возможно ли, что Роман, или его приятели, или его мать знают об отце и о том, что он натворил. Не сомневаюсь: он – единственный выходец из Турции, попавший в главные новости этой части Кентукки. А в последнее время, когда Брайан Джексон стал новой звездой, моего отца упоминают все чаще и чаще. Миссис Франклин, если уже и сложила два и два, виду не подает. Ее лицо в форме сердечка сияет искренней улыбкой.

      – Твоя семья живет здесь же, в Уиллисе? – спрашивает она.

      – В Лэнгстоне.

      – У меня есть друзья в Лэнгстоне, прихожане Дома благодати. Ты ее знаешь?

      Хочет узнать, посещаю ли я церковь. Умно. Должна признать: выдержка у этой женщины завидная.

      – Моя мама ходит в церковь Святой Колумбии.

      Я говорю правду. Мама, Стив, Джорджия и Майк – все бывают на службе каждое воскресенье. Иногда и я присоединялась, но уже давно забросила это дело.