Кульминации. О превратностях жизни. Михаил Эпштейн

мне хватит для утоленья ностальгии…

      – Чего? О чем ты говоришь, Ортанз?

      Маркиза смутилась.

      – У вас же как будто песня есть про яблоки и груши? Не говори, что нет! А придется поверить всем моим месье, что я с тобой сошла с ума.

      Что ж! Я вздохнул поглубже:

      Расцветали яблони и груши,

      поплыли туманы над рекой…

      – Ля вуаля! Твоя издательница не совсем еще баржо39. Мне нравится! Пой дальше!

      Бутылки за нами еще рвались, но то были уже арьергардные бои. Плетеные ручки корзин скрипели. Возвращение к столу представить себе было совершенно невозможно.

      Я шел и пел «Катюшу».

      Кульминация платоническая. Дорис Ли, китаянка из Праги

      Дорис Ли, заблаговременно взявшая себе американское имя, была из Шанхая. В родном городе, по населению в два с лишним раза превосходящем Чешскую Республику, Дорис преуспела: сначала как модель, затем как автор книжки о том, как делаются в КНР модели. Книжка стала бестселлером. Приваливших юаней писательнице хватило на загранпаспорт, с которым она добралась до Праги.

      Язык общения, однако, у нас английский. Конечная цель Дорис – Америка, а именно город Сан-Франциско.

      – Be sure to wear flowers in your hair40.

      – Цветы?

      – Обязательно.

      – Почему?

      Я отвожу шелковистую руку. После развода я в таком состоянии, что ничего мне этого не нужно. И вообще все человеческое – чуждо. Но о «Фриско», где сам не был, как и вообще в Америке, отчего же не поговорить…

      – Смотрела «Чайна Таун»?

      – Чайна… что?

      Поняв, что между нами ничего не будет, и не особенно настаивая, Дорис Ли приподнимает попку, чтобы натянуть обратно салатовые трусики с тиснеными узорами. Распростертая на диване свиной кожи того оттенка розовости, который называют поросячьим, китаянка уводит в сторону колени, чтобы видеть мой артикулирующий рот и лучше понимать мой английский. Ей интересно, что рассказывает незадачливый клиент. Особенно про сценарий великого фильма Запада. Как он сделан. Губы – лепестки, кожа – будто чайную розу подвергаешь ласке. Ноготки покрыты изумрудным лаком с блестками. Ступни китаянки из уважения к рассказчику тормозят себя на шершавой коже дивана у самой границы соприкосновения. Влечение? Равно нулю. Но этот интерес… Китаянка шепотом повторяет имена: Роман Полански… Роберт Таун… Джек Николсон… Сид Филд… Трехактная структура… Поворотный момент…

      – Мне столько всего нужно узнать! – восклицает Дорис Ли. – Но почему так называется, если фильм не про нас?

      – Метафора.

      – Чего?

      – Nobody knows, – развожу руками… – Но должна быть тайна.

      Дорис вздыхает.

      – Здесь китайского квартала нет.

      – Вопрос времени. Есть уже парикмахерская, рестораны… (Морщится пренебрежительно.) Есть ты.

      – Я в Праге одна.

      Автор китайского бестселлера, Дорис Ли работает и живет в публичном доме «Трубадур» на Житной. Собирает материал? Не то что «собирает», там материал

39

Спятившая (фр.).

40

Обязательно вплети цветы в свои волосы (англ.).