Одиночка. Тори Озолс

поэтому я попыталась завозиться под ним, собираясь снова добиться того волшебного трения. Нельзя так вести себя с альфой! Ох нельзя! Разум вопил, что дразню его зверя, заставляя сорваться с поводка, на который его посадила человеческая часть. Я же выросла среди оборотней. Знаю все о их повадках, но сейчас вела себя как несмышлёная человечишка. Или же моя течка подсознательно толкала меня на то, чтобы вытянуть сильного волка наружу, не представляя, к каким последствиям это приведет.

      – Прекрати это! Не борись со мной! – потребовал он.

      – Тогда трахни меня наконец! Я не могу больше это терпеть! – в ответ прокричала ему.

      Его рука вдруг взметнулась вверх, с силой сжала мое горло. Подушечка большого пальца надавила там, где бился пульс. Я затихла под ним, ведь знала, что, достаточно ему сильнее сжать пальцы, и я забьюсь от нехватки воздуха. Моя жизнь в его руках. В то же время липкий страх, который расползся по позвоночнику, лишь усилил сокращение в моем лоне. Оно горело огнем от потребности ощутить его внутри. Пустота прожигала мышцы, оставляя на стенках канала ожоги.

      Он снова сделал выпад, обволакивая свою длину в мои соки. Протяжный хрип с трудом вырвался из сдавленного горла. Тело изогнулось дугой. Грудь выпятилась вперед, а соски призывно затвердели. Если все самки нашей стаи ощущали подобное, то понятно, почему они сходили с ума во время течки. Это невозможно было выдержать в здравом рассудке.

      Рукою он сильнее сдавил мою шею, из-за чего я утонула в биении собственного пульса, который трепетал, словно загнанная в клетку птица. Мои глаза закатились. Голова уперлась в меховое покрытие подо мной.

      Вибрирующий, низкий звук вышел из него, когда он стал ритмично тереться об мою щель, сбрасывая меня в грань безумия. При каждом движении гладкая головка с усилием билась об мой распухший клитор. Чувствительная горошина напряглась. Тело подготовилось к оргазму. Ждало его как спасения. Только я никак не могла уловить сладкий спазм. Он ускользал от меня, принося еще больше страданий. Казалось, моя матка спазматически сжималась, словно знала, что ее подпитка где-то близко, но не достигает ее.

      Чертов ублюдок!

      Слезы выступили на глаза. Я вцепилась в его руку своими пальцами. Царапала кожу. Приподнимала таз в надежде, что вот сейчас тугая головка попадет именно туда, где ее призывно ждали. Бедра напряглись от усилий, которые я предпринимала. Секс с ним превратился в настоящую пытку, а течка во мне достигла апогея.

      Я думала, что умру, или даже желала уже умереть, представляя, что его пальцы сжались сильнее и я наконец уплыла в спасающую темноту. Когда уже прикрыла глаза, стремясь скорее избавиться от этих мук, его рука разжалась, и я с шумом сделала глубокий вдох.

      Не успела опомниться, как меня вдруг резким рывком перевернули на живот. Ладони прижались к мягкому меху. От его волосинок зачесался нос, а чувствительные соски, потершись от ворсинки, послали волны удовольствия по телу. На затылок легла рука, придавливая лицо к полу сильнее. Попу приподняли вверх, а затем коленом