The Question. Самые странные вопросы обо всем. Борис Акунин

заключенных как таких же людей, чтобы у них появился шанс по-другому взглянуть на заключенного: вот, посмотрите, он не только воровать может, но и Шекспира поставить, картину нарисовать. Когда заключенный освободится, он выйдет не во враждебную среду, но к людям, которые видят в нем не только преступника, но в первую очередь человека.

      2. Подготовка к освобождению.

      В Голландии некоторые НКО получают от государства право брать на себя часть исправительных функций: положительно характеризующиеся осужденные имеют шанс провести последний год заключения не в государственной тюрьме, а в частном доме, арендованном НКО, – с обычными комнатами, кроватями, кухнями. Без надзорсостава, без госчиновников, без погон. Я была в двух таких домах. Условия лучше, чем у меня дома. За тот год, что заключенные живут в этом доме, НКО им помогают найти работу и жилье. Освобождаются они устроенными людьми.

      3. После освобождения.

      НКО работают с недавно освободившимися бывшими заключенными. В случае необходимости им предоставляют крышу над головой. В Нью-Йорке я была в одной из таких организаций. Им ищут работу, помогают – если надо – учить язык. Помогают восстановить попранные в заключении права – связывают с НКО и юристами, которые помогают освободившимся вести судебные дела против администраций тюрем, выводят на журналистов.

      В огромной России есть буквально несколько организаций, которые помогают заключенным. Есть «Русь сидящая», есть тюремное подразделение «За права человека», есть «Центр содействия реформе уголовного правосудия», есть «Зона права» и «Агора», еще несколько названий. Но ни одна из этих организаций не фокусируется именно на проблеме ресоциализации. Мы помогаем адресно, о системной материальной помощи речь навряд ли может идти. Почему? Нехватка ресурсов.

      Обеспечивать заключенных жильем и питанием на первое время, нанимать персонал, ответственный за ресоциализацию, – проект масштабный. Средств российских НКО, вынужденных выживать вопреки государству, на это не хватает. И будет еще меньше – см. закон о «нежелательных организациях», согласно которому нам самим всем потенциально грозит шесть лет тюремного заключения.

      Итого: будущее у людей, сидевших в тюрьме, безусловно, есть. Но им, как и всем нам, порой нужна рука помощи. Найдется ли кто-то, кто протянет руку? В стране, где никто системно не занимается ресоциализацией заключенных (ни государство – ему это не надо, ни НКО – государство их выжигает) это – вопрос случая.

      Кто на самом деле победил на выборах президента РФ в 1996 году?

      ДМИТРИЙ ОРЕШКИН

      Политолог, специалист по электоральной географии, ведущий научный сотрудник института географии РАН

      В 1996 году победил Борис Ельцин – и по официальным цифрам, и «по чеснаку». Тогда это было очевидно всем – и Зюганов сам поздравил его с победой. Через 15–20 лет задним числом создается