На таёжной тропе. Татьяна Немшанова

и когтей лишь только сосна. – Господи! Спаси! Господи, спаси! Господи, спаси! Уйди! Уйди!– кричу, всецело веря и надеясь на Бога. Рефлекторно вспомнила только его! До мозга доходит: долго так продержаться не смогу и бесполезно! Зверь движется намного ловчее и быстрее меня. На мне обуты тяжеленные резиновые сапоги – болотники, сверху навьючен станковый рюкзак, ружьё в руке и… – возраст не в мою пользу, давно нет девичьей прыти и проворства. …Спрыгиваю, подобно боксёру влево, зверюга прыгает – влево, наперерез, пытаясь схватить зубами, лапами сшибить. Тут же маятником сигаю вправо, зверь соскакивает прыжком, как тигр, – вправо наперерез, надеясь поймать. Уворачиваюсь от очередного удара. Понимаю: моих сил хватит при подобном поединке едва только на секунды… – дыхание катастрофично учащается, сбивается, ощущаю усталость, силы иссякают…

      – Господи! Спаси! – Уйди! Уйди! – кричу зверю. – Вижу, – медведица вошла в охотничий азарт и теперь не бросит – ловит меня, как дичь; ей без разницы, что я – человек. Теперь я для неё – еда и только- еда! – для неё и её чад. Сейчас хищник не уйдёт, пока не словит и не съест! И тут внезапно, интуитивно понимаю: «Зверь сообразил, что прыгающего за деревом человека, не поймать…». – Доли секунды! И медведица перехитрила охотника! Она не спрыгнула мне наперерез как раньше, когда я прыгаю влево, а прыгнула строго в противоположную сторону, -вправо, мне за спину, обогнув дерево, ствол которого отделял нас. Не ожидала, не предвидела прежде от «неразумного» животного столь умного решения. Хищница осмысленно, продуманно, обманула меня! – Человека! Она поняла мою тактику поединка, просчитала мой мозг, чётко рассчитала мой последующий шаг. И перехитрила человеческий разум! Проявила прирождённый охотничий интеллект, превышающий человеческий! И человеческого добродушия в звере нет! Я для неё – теперь лишь только еда!

      Она – зверь! И не боится человека! Она – охотник и мать, защищающая, кормящая детей. Ей не знакомо снисхождение. Игра в кошки-мышки зверя в звере только раззадорила. Нынешнее лето выдалось голодное, не урожайное и, у неё на попечении четверо медвежат в семье! Им нужно ложиться на зимнюю спячку, а жир не нагулян. До моего мозга доходит осознание смертельно опасного положения. Я поняла хищнические намерения медведя. И чётко осознаю свою беззащитность перед зверем. – «Я – еда!». – Господи! Помоги! – в последней надежде взываю! -Выхода нет! Мне не убежать! Не выстрелить – не успеть! И зверь – охотник! Всё чётко просчитал, оказавшись умнее человека в борьбе за еду, – за жизнь.

      – Падай! – внезапно слышу в мозгу приказ. Голос – отчётливый, встревоженный, сжатый предельно, крепкий – мужской! Мгновенно до сознания доходит: «Это единственный шанс через не имеющие размера и измерения доли мига избежать сокрушительного добивающего удара в спину. Спастись вероятность хлипкая! Удастся лишь избежать сиюминутного снятия скальпа». – Не раздумывая, плашмя плюхаюсь лицом в мох! Медвежья «рука», занесённая и нацеленная в голову, промахивается! –