Посторожишь моего сторожа?. Даяна Р. Шеман

Гарденберг убежал, чтобы подогнать машину к воротам, Мария приблизилась к сестре и тихо сказала:

      – Что мы опять ссоримся? Это плохо, очень плохо, понимаешь? Ты вся промокла! За что ты разозлилась на меня?

      – Он был не прав в этот раз, а ты заняла его сторону, – ответила Катя.

      – Прости. Но чушь это все. Ничего же не случилось?

      – А ты почему разозлилась?

      – Из-за твоего, этого, – ответила Мария, кивая в сторону стоявшего дальше от них Мити. – Зачем он полез к Дитеру? И… как он смеет оскорблять его? Жалкий репортеришка!

      – Можно подумать, Гарденберг – властелин мира.

      – Нет, но… Пошли под зонтом! – попросила Мария, хватая ее свободной рукой за плечо. – Чтобы он нас не слышал. Опять еще начнет шуметь! На могилах нельзя кричать.

      Оборачиваясь боязливо на Митю (он поплелся за ними на расстоянии десяти метров), Мария почти тащила за собой Катю. Обе спотыкались, из-за зонта и пелены дождя многого не видя, сбивались то и дело на грязи и натыкались на могилы и оседавшие деревянные кресты с влажными и заржавевшими табличками на них.

      – Бедная тетя Жаннетт, – шептала тем временем Мария. – Быть похороненной в такой день – не лучшая участь.

      – Зато уже не жарко.

      – О, это потрясающе. Знаешь что?.. Я была удивлена, узнав, что Альберт вернулся домой.

      – Чем он занимается сейчас?

      – По-прежнему работает в криминальной полиции. В отделе по расследованию этих… особо тяжких преступлений.

      – Он рассказывал?..

      – Что?

      – Ну, об аннексии, – ответила, наклоняясь к ней, Катя. – Он говорил что-то об этом?

      – Нет… А зачем?

      – Я была, смотрела, как голосуют. В зале были партийные, они смотрели, кто голосует и как. Было открытое голосование. Митя был в ярости. Он постоянно толкует о войне.

      – Что? О войне?

      – О том, что начнется война. Неужели мы… действительно будем воевать?

      – Дитер тоже твердит о войне, – перебила ее Мария. – Он напуган. Деньги не смогут спасти нас.

      Катя высвободила руку. Старшая сестра остановилась.

      – Ты можешь сказать мне честно?.. Ты уверена, что это был несчастный случай?

      Мария странно повела плечами и отвернулась.

      – Он объяснил тебе, что произошло?

      – Нет.

      – Его жена странным образом погибла, оставила ему огромное наследство – и он никак это не объяснил?

      – Это не мое дело, – сухо ответила Мария. – А ты должна радоваться за меня. Через полгода мы поженимся и уедем в путешествие. У нас скоро будет новая машина. Катя… она умерла! Мне ее не жалко. Я не хочу больше об этом говорить.

      – А если он убил ее?

      – А если и убил, то что? – воскликнула Мария. – В этом мире вечно кто-то кого-то убивает. Причем более бессмысленно.

      Катя прислонилась к мокрой серой ограде. Откинув назад голову, словно задыхаясь, Мария ждала, вернется ли Катя под ее зонт; и наконец, с досадой, побежала между могил к показавшимся далее распахнутым воротам.

      – Я с ними не поеду, – заявил догнавший